— Так,— возразил майор.— Я вижу, Антонин, вы хотите остаться дома, вижу, что вы разгневаны и ожесточены. Разве никогда прежде не случалось, чтоб девушка оставила вас с носом? Разве мало было тех, которые вас бросали? Не таите зла, помиритесь с каноником, который не больше чем орудие провидения. Разве вы забыли, как мы шагали по берегу Орши, ища под кустами боярышника, шиповника, терновника и ежевики дождевых червей, которые так любят сырую почву?
Забыли те приятные беседы, в которых у нас проходил весь день? Те вечера, проведенные над леской, когда вы, время от времени поглядывая на поплавок, слушали прекрасные, изысканные канониковы речи! Те милые, очаровательные перепалки, которые так славно кончались!
Все это опять вернется! Надевайте пиджак, Антонин, и пойдем.
— Я рад,— ответил с улыбкой маэстро,— что от ваших слов поумнел и понял правду. Верно, сударь, с моей стороны нехорошо было сердиться на аббата только за то, что ему понравилась хорошенькая девушка. Ведь он всегда был волокитой, так же как и вы, который готовится выбить его из седла…
Но не будем вспоминать дурное. Правда, аббату не следовало есть окуня; однако простим ему это.
С этими словами Антонин встал и обнял майора, похлопав его по спине.
Потом, беседуя как бывало, они отправились на площадь и пришли туда как раз в тот момент, когда дождь прошел.
Рассуждения об Анне
В воротах и вдоль домов на северной стороне площади стояло несколько человек, с платанов капала капля за каплей, и сумрак вздувался, как траурное знамя. Фокусник сидел без дела, и девушка его была утомлена.
— Я утверждаю,— сказал маэстро,— и готов повторять это тысячу раз, что Анна не рождена для такой обстановки. Посмотрите, как она рассеянна, как перебирает чашки, в которых пусто.
По-моему, вам следовало бы жениться на ней, майор, потому что пани Дурова, наверно, ее тиранит.
— Мадемуазель,— сказал он, когда Анна подошла к ним,— свяжите свой узел и бросьте фургон. Идемте к нам! Возьмите себе мою купальню и канониковы книги.
— А как же быть с майором? — спросила девушка.
— Я убью фокусника и сяду в тюрьму,— сказал Гуго.
Тут, как раз вовремя, Арноштек взял трубу и принялся дуть в нее изо всех сил. Но звуки падали, как зерна из мешка.
Вино и безумства
Как это происходит
Когда люди выпьют после работы, некоторым приходит иной раз в голову, расковыряв мостовую, садить брусок за бруском по фонарям.
Иногда наступает пора безумств. Иногда выходит так, что почтенное духовное лицо, схватившись за животики, покатывается со смеху, без конца повторяя какую-нибудь остроту или родившуюся в предместье прибаутку.