Фокусник перемог боль
Толпа, собравшаяся вокруг Арноштека, разошлась не скоро, и тогда можно было видеть, как он поднялся с земли и встал с лицом, искаженным болезненной гримасой. Вид у него был очень печальный. Однако он отказался от Дуровой поддержки и майоровой трости.
Под влиянием успехов, доставленных ему расхаживанием над городом со своим шестом, фокусник возгордился, и гордость эта дала ему силы встать, выпрямиться и, не глядя ни направо, ни налево, дойти до фургона; в открытой двери его виднелась пани Катержина, которая рыдала, прикрыв глаза платком.
Давка, как вокруг мертвеца
Гремел гром, небо полосовали молнии, но, несмотря на это, каждый, чем бы ни был он занят, выбегал из дома и все спешили на площадь, к Арноштекову канату. Одни с любопытством спрашивали, что случилось, другие отвечали:
— Фокусник расшибся.
— Фокусник покалечился.
— Бросьте, бросьте! Разве вы не знаете? Ему ухо оторвали, как канонику Роху.
— Он шишку себе набил. Сам виноват: кто его на канат посылал? Зачем он туда лазил?
— Знаете что? Соберем несколько крейцеров и купим ему курицу. Пускай бульон себе сварит. Такую пищу роженицам дают: в ней таится великая целебная сила!
— Вот еще, очень нужно, сосед. Нет у нас денег на складчины всякие. Вы готовы все накупить… Не жирно ли будет?
— И по-моему тоже! И по моему разумению, верно. Как есть. Устроил он себе, дал себе под зад.
Испуганный, гомонящий на все лады народ толкался локтями и коленями. Началась такая давка, что женщины подняли крик и визг, как на телегах во время дожинок. Такая давка, что толпа выпихнула над своими головами взволнованную физиономию бургомистра, потоптала врача и помяла стражника, вздымавшего шашку голой правой рукой, так как он был без мундира.
Голос разума
— Если я говорю сейчас с вами, майор,— сказал Антонин,— так это главным образом затем, чтоб услышать отрадный голос разума. Боюсь, что эта сострадательная толпа спятила и городит чепуху. Я когда-то знал несколько стихов, которые надо произносить в напряженные, грозные минуты, но, к сожалению, не сохранил в памяти ничего, кроме обрывка: «Давай бог ноги». Вы не знаете, как дальше?
— Нет,— ответил Гуго.— Аббат, наверно, знает.
— Может быть,— сказал маэстро.— Но аббат отсутствует и не может пустить свои знания в ход. Но вы обратили внимание, майор, как наказание следует по пятам за преступлением? У каноника ухо разорвано пополам за то, что он позволил себе прелюбодеяние, а Арноштек повредил себе таз. В этой области тела мощные лопатовидные кости образуют венец; всякий раз, как мы падаем или совершаем неверное движение, возникает боль, которой мы были свидетелями! Это возмездие за совершенную несправедливость, это прикосновение разгневанных небес.