– Какой врединой она стала, – сказал Ник.
– Да уж, – поддакнул Вилли. – Что с ней случилось, Алекс?
– Я откуда знаю? – Алекс огорченно пожал плечами. – И хватит об этом, Урки!
– Действительно, прекратите юродствовать, – заявила Соня, прекрасно понимая, что сейчас чувствует ее друг.
– Чего прекратить? – удивился Вилли.
Соня не успела просветить его.
– Ви-и-ли! Ник! – сочный женский голос нараспев выводил имена близнецов, несся по улице, заглядывая в переулки, во дворы и даже в собачьи будки. – Где прячетесь, плуты? Ну, я вам задам.
Братья кинулись на зов своей матери. Попробовали бы не кинуться!
– Мамаша Урк могла бы петь в опере, – пошутил Жук, но тут же посерьезнел. – Соня, мы тебя проводим до дома.
– Нет, – поспешно воскликнула девочка, испугавшись чего-то.
– Даже не спорь, – отрезал Алекс.
Соня стояла на своем:
– За мной приедет отец.
– Тогда мы подождем, пока он не заберет тебя, – не растерялся Тимпов.
Ребята не заметили, что дошли почти до самой школы и остановились на дороге, по которой машины ездили раз в сто лет.
«Где же Фил?» – с тревогой подумала Соня. Ей совсем не улыбалось тащиться лесом в полном одиночестве под помрачневшим небом.
Отец запаздывал. Может быть, что-то случилось? Неужели снова сломалась машина? А может… Соне стало не по себе. А тут еще задул ветер, девочка поежилась и подняла воротник курточки.
– Если бы вы проводили меня, я была бы очень благодарна, – сказала она, краснея.
Соня не отдавала себе отчета, но рядом с Алексом она не испугалась бы даже мыши.
Руфь
Желтые кувшинки утонули. По черной глади озера пошли, расширяясь, тоскливые круги. Ветер трепал распущенные волосы, белые пряди взметались вверх и бессильно падали.
Глаза Руфи были полны слез. Тонкие соленые струйки стекали по щекам, преодолевая холмики морщин. Дождь поспешно смывал их, точно считая, что плакать здесь может только он.
– Керк, – прохрипела женщина. – Тельма! Лий!
Ветер бесстрастно жонглировал ее слабым голосом и, перекинув три коротких слова с одного крыла на другое, зашвырнул в небо, по-вечернему серое.
Повторяя родные имена, Руфь сошла с покрытого снежной коростой свея и вошла в воду. Сделав всего пару шагов, она погрузилась по пояс. Вода была теплой, как руки матери, несмотря на суровую льдистость зимы: Мисош заманивал, завлекал.
– Ты нужна мне, – набатом звучало в голове Руфи. Она сопротивлялась чужой воле и вдруг почувствовала в себе необыкновенную силу. Ей показалось, что каждая жилка ее тела наполнилась молодой кровью, страх навсегда покинул сердце. Собрав волю в кулак, Руфь заставила умолкнуть Мисоша, сделав то, что до сих пор не удавалось никому.