– Ну, хорошо, – сдалась Соня. – И что вы предлагаете? Поймите, эта неопределенность… гнетет меня.
– Это вовсе не повод бросаться в пасть врагу, – заметил Жук.
– Смотря для кого, – ответствовала девочка. Ему можно говорить – его семья не заперта в доме без огней, в лесу, полном нежити.
– А все – таки, кто тебе эта Руфь? – вспомнила Соня.
– Это моя мать, – кратко бросил Жук, приосанившись.
Тимпов изумленно присвистнул:
– Ничего себе! И где она сейчас?
– Умерла, – голос парня дрогнул. – Да! Она погибла в смертельной схватке с Мисошем, и я поклялся отомстить за нее.
В глазах Жука загорелся упрямый огонь, который осветил его вдруг изменившееся лицо.
Алекс и Соня во все глаза следили за этой удивительной переменой. Они увидели перед собой не угрюмого и костлявого паренька, со спутанными жирными волосами, а древнего, могучего воина, пышущего силой и жаром борьбы, готового победить либо погибнуть на поле брани.
– Пошли, – воскликнул он.
– Да, – встрепенулся Тимпов. – Веди нас, великий сын Руфи.
Жук-Воин засмеялся, но Соня восприняла хвалебную тираду Алекса серьезно – с таким товарищем она почувствовала себя за каменной стеной. Впрочем, эйфория продолжалась недолго, скоро вернулись и страхи, и сомнения.
Выплыла луна, похожая на стенающую деву, и пролила голубоватый свет, тонкий, как шелковые простыни Брамса и Компании.
Когда троица поднялась на крыльцо, Жук первым подошел к двери и тихонько толкнул ее.
– Заперто, – прошептал он, толкая посильнее.
– Дверь открывается наружу, – подсказала Соня.
Сын Руфи дернул за ручку, да так сильно, что дверь ударила его по лбу.
– Ах ты, гадина!
Жук пнул деревянную обидчицу ногой.
– Смотри, а то и ногу отобьешь, – Алекс едва сдерживал смех.
«Почему дверь не заперта?» – подумала Соня, и тревога полностью овладела ее разумом.
– Что же ты медлишь? – она с упреком повернулась к Жуку. – Боишься?
Парень нерешительно топтался на пороге, расширенными глазами пытаясь разглядеть что-то во тьме, царящей за дверью.
– А еще сын Руфи, – рассердилась Соня и, отстранив его, шагнула в черный коридор.
Алекс двинулся вслед за ней, а Жук, уже ни капельки не похожий на великого воина, поплелся в арьергарде.
В доме было непривычно холодно. Камин, горевший почти не переставая с тех пор, как семья Маршал поселилась здесь, затух, лишь несколько угольков сиротливо тлели. Дом снова стал чужим и мрачным, совсем как в тот день, когда Соня впервые переступила его порог.
Девочка подошла к стене и нащупала включатель. Свет загорелся.
– О! – вскрикнула Соня.
Дом был перевернут вверх дном. Шкафы, книжный и платяной, были старательно выпотрошены, книги и одежда вперемешку валялись на полу. Купленные Филом на блошином рынке картины с морскими пейзажами были безжалостно сорваны со стен. Неизвестные варвары сковырнули даже одну половицу и разбили единственную вазу Анжелы.