Опять ночь в танке в этом свинячьем холоде. Наш громкоговоритель снова и снова предлагает русским сдаваться. Потом, через некоторое время, очень сильный артиллерийский огонь с нашей стороны. Не хотел бы я там быть.
14 декабря. Теперь нам все-таки надо еще раз атаковать. Предположительно это последняя атака для зачистки местности. Мы загрузили дополнительные осколочно-фугасные снаряды, они лежат на полу. Часть, которой мы подчинены, использует нас на износ. Мы воюем только в самых тяжелых местах. И теперь то же самое. У меня опять было плохое чувство, и это произошло. Четыре танка были подбиты с самого начала атаки, у пехоты тоже были большие потери. Опять видны солдаты в униформе Люфтваффе. Атака остановилась. Я не хочу знать, сколько немецких солдат погибло с начала атаки из-за этого бардака с униформой Люфтваффе!
В 7 утра еще одна атака. Во время переезда через овраг с кустами: удар – огонь – попадание. Я смотрю вниз на водителя и вижу, что у Герхарда Энке больше нет головы, а из шеи хлещет кровь. Фельдфебель Бенц выскочил из танка. В этот же момент мы получили второе попадание, которое разбило механизм наводки, оптику, ограждение орудия. Вероятно, меня не задело потому, что я склонился вниз и вперед, к водителю. Выстрел, который оторвал Энке голову, прошел через рацию и снес радисту Рудольфу Шмиду почти всю челюсть. Я тоже выскочил из танка, вытащил Шмида, у которого ужасно шла кровь, и оттащил его на 800 метров назад. Фельдфебеля Бенца нигде не было видно, как и заряжающего Эвальда. Линия фронта проходит там, где стоит наш танк.
15 декабря. Ночь я был у пехотинцев в лесу и ужасно замерз, у меня не было шинели. В танке во время боя она мешала.
16 декабря. Утром я пошел вперед к танку. Несколько наших пехотинцев еще были там, но лейтенант мне сказал, что эту позицию они должны оставить еще этим утром. С помощью двух пленных русских мы втащили застывшего водителя Энке в боевое отделение танка. Это было почти невозможно, мне пришлось собрать в кулак всю мою волю, чтобы оттуда не убежать. Танк не заводился, и пехотный лейтенант собрал своих людей, чтобы уйти с этой позиции. Я был на пределе моих сил и пошел с ними назад. Танк остался на нейтральной полосе. Пришли ли туда русские, никто не знает. В сумерках я еще раз пошел к танку. После нескольких попыток мотор все-таки завелся, и я поехал назад, не включая свет, чтобы не быть подбитым собственными товарищами. Конечно, из нашей части я никого не нашел.
17 декабря. На танке я просто ехал назад. Один. Энке все еще лежит в той же позе, в которой он сидел на водительском кресле, в боевом отделении. Все в замерзшей крови! Еще примерно 25 очень страшных километров, потому что со мной никого не было, и в одной деревне я увидел танк из нашей части. Я остановился и вошел в дом. Там я услышал, что это лейтенант Румпф. Он должен был найти, собрать и забрать остатки солдат из нашего 1-го батальона. Фельдфебель Бенц тоже там был. Он, после того как нас подбили, ни о чем не заботясь, просто ушел в тыл. Об этом я доложу, тем более что Бенц хочет стать офицером.