Вика посмотрела на него без особого сочувствия:
— Это вам-то плохо? А вот эту штуку вы видели?
Она развернула на столе газету с портретом безусого Чарли Чаплина. Гузынин непонимающе уставился на Чарли, затем стал читать близлежащие заметки.
— Не хотите ли вы сказать, — спустя некоторое время пробормотал он, — что данное изображение…
— Да. Это я, — подтвердила Вика.
— Бред какой-то! Почему же вы не пойдете в милицию и не расскажете, как все было на самом деле?
— Кто мне поверит? Такое громкое дело, да еще под личным контролем губернатора! Всех, кого ни попадя рады притянуть, лишь бы отчитаться, что розыск идет. Я слышала, уже задержали двух каких-то неоднократно судимых теток. Зачем мне лезть на рожон? Если уж идти в милицию, то вместе с вами. Вы расскажите, как, вооружив шляпой и палкой, поставили меня на стрёме, а сами отправились подглядывать за неверной женой.
Юрий Петрович замахал руками.
— Вы с ума сошли! Я уже провел кошмарную ночь в отделении милиции! Там душно и неприятно. Слава Богу, я наплел, что заехал за женой, припозднившейся с учетом. А ваш муж как раз тоже про учет соврал. На редкость удачно все сошлось, и нас выпустили. Как же я теперь буду про подглядывание и вашу дубину говорить? Ведь получится, что я вчера ложные показания дал. Увольте!
— Ну вот, вы обманули правоохранительные органы и выкрутились, — сказала Вика с укоризной. — А я попала в эту жуткую передрягу по вашей милости. И в вашей шляпе.
— Кстати, а где она? — встрепенулся Юрий Петрович. — Вы ее не потеряли? Вещь почти новая.
— К сожалению, не потеряла. Вот было бы здорово, если б ее подобрали и на вас вышли! Да и сейчас еще не поздно подбросить ее на помойку имени Лордкипанидзе — так, кажется, называется это чудное местечко?
Гузынин даже из-за стола выскочил:
— Нет! Только не это! Просто удивительно, как в вашу голову приходят такие ужасные, низкие мысли. Вы хотите погубить человек, который ничего плохого вам не сделал!
— Так уж и ничего? А кто мне всучил дубину в форме автомата Калашникова? Это разве не низость? — возразила Вика.
— Нет, конечно. Это случайность. А мне вы нарочно навредить хотите. Это совсем другое!
— Вот и чайник вскипел, плюется, — заметила Вика. — Выключите, пожалуйста, газ и не кричите так. Дочка услышит.
Юрий Петрович стих. Вика разлила чай и достала сухари.
— Вы действительно любите несладкие? — спросила она.
— Терпеть не могу! — сварливо и искренне признался Юрий Петрович. — Я люблю печенье “Привет” и конфеты “Ласточка”.
— Ничего этого я вам не дам, не ждите. Лучше скажите, как мне теперь быть. Вы ведь профессор, в конце концов? Доктор наук?