Александр, у которого запас хеттских слов уже закончился, выслушал переводчика и ответил:
-- Он самый. Многие племена именуют меня Александром, сыном Филиппа, царём Македонии, гегемоном и архистратегом Эллады.
Последнее уже не имело смысла, но надо же как-то соответствовать, когда тут поминают "великого царя хатти". Про "отца своего Зевса" Александр теперь предпочитал помалкивать.
-- Эллады?
-- Вы зовёте эту страну Аххиявой.
Хуцция покосился на Муваталли и грозным голосом произнёс:
-- Стало быть, ты тот самый нечестивец, что нанёс обиду и разорение нашему союзнику Пиллии, царю Киццувадны? Что ты забыл в землях хатти?
-- Я смотрю, ты смел, достойнейший Хуцция, -- ответил Александр, -- но задай вопрос самому себе, насколько ты мудр? Чего ты добиваешься, оскорбляя меня? Хочешь сражаться? Давай сразимся. Только заранее назови знак, который подадут твои воины, сдаваясь в плен, чтобы мы могли правильно истолковать их намерения.
-- Наглец! -- вырвалось у Хуцции.
Муваталли наклонился к нему через борт своей колесницы и прошептал:
-- У нас тут всего триста колесниц, и пара тысяч суту[18]. Мы сильно растянулись, и большая часть пехоты подойдёт только к полудню.
-- Я знаю, -- процедил Хуцция, -- что ты предлагаешь?
-- Не зли его, давай тянуть время.
Хуцция колебался. Он не был трусом, но прекрасно видел, что противник многократно сильнее. Даже если бы хатти не распылили свои силы во время ловли передового отряда макандуша, а явились сюда всем войском, их всё равно было бы меньше. Конечно, даже малое войско способно победить большое, но тут явно не тот случай. Наследник вспомнил рассказы Пиллии. Похоже, они сделали ошибку, не восприняв слова хуррита всерьёз.
-- Ты спрашиваешь меня, хочу ли я сражаться? -- Хуцция смягчил тон, -- а чего хочешь ты? Зачем ты идёшь на нас войной?
В отношениях с соседями хетты всегда старались подчеркнуть, что совершают зло лишь в ответ на зло. Земли соседей они старались не завоёвывать, а поглощать мирным путём, аннексировать. Война без оправдательных причин представлялась, как нечто совершенно немыслимое. Знай они, какие мотивы двигали Александром в прошлом, пришли бы в ужас, узрев в том возмущение самой природы мира, потрясение основ. Такое чудовище, как сын Филиппа, должно быть уничтожено всеми имеющимися способами и в этом проявилась бы высшая справедливость. Александр действительно получил бы непримиримую страну, где стоит ждать стрелу в спину из-за каждого куста.
Царь все это уже знал, не зря он потратил уйму времени, расспрашивая о нравах северян сановников Пиллии. На том и строился весь план взаимоотношений с хеттами, придуманный царём вместе с Гефестионом, Птолемеем и Эвменом.