— Очень интересно, — сказала она со вздохом, затем вдруг: — Смотри, Чек! — и быстро указала назад, на крепость.
Калдан, державший ее, отвернулся и посмотрел в том направлении: в тот же момент с ловкостью бенса она ударила его кулаком, вложив в этот удар всю свою силу — ударила прямо в затылок его мягкой головы, как раз над воротником. Удар оказался удачным. Он выбросил калдана из его гнезда на плечах рикора и отбросил на землю. Немедленно рука, сжимавшая ее запястье, разжалась, не контролируемая больше мозгом Чека. Рикор неуверенно отошел на несколько шагов, опустился на колени и лег затем навзничь. Но Тара Гелиум не дожидалась этого. Как только пальцы разжались на ее руке, она бросилась бежать к холмам. Одновременно с губ Чека сорвался предупредительный свист: потревоженные рабочие распрямились, один из них оказался как раз на пути Тары Гелиум. Она удачно увернулась от его распростертых рук и вновь побежала к холмам, к свободе. Вдруг она споткнулась об инструмент, напоминавший мотыгу, лежавший наполовину припорошенным землей. Спотыкаясь, она побежала дальше, пытаясь восстановить равновесие, но ее нога все время попадала в борозды, она вновь спотыкалась и бежала дальше. А споткнувшись в очередной раз и упав, она почувствовала на себе чье-то тяжелое тело, еще мгновение — и она окружена… Ее поставили на ноги: взглянув по сторонам, она увидела, как Чек пробирается к своему безвольному рикору. Чуть позже он подошел к ней.
Отвратительное лицо, не способное выражать чувств, никак не проявляло того, что происходило у него в мозгу. Был ли там гнев или ненависть? Или жажда мести? Тара Гелиум не знала, да ее это и не интересовало Случилось самое худшее. Она попыталась освободиться и потерпела неудачу. И другой возможности не будет.
— Идем! — сказал Чек. — Мы возвращаемся в крепость.
Абсолютная монотонность его голоса не нарушилась. Это было хуже, чем гнев, ибо полностью скрывало его намерения. Ее ужас перед этим гигантским мозгом, совершенно лишенным человеческих чувств, усилился.
Ее вновь отвели в ее комнату в крепости и Чек вновь вступил на дежурство, сидя на корточках у входа, но теперь он держал в руке обнаженный меч и никогда не оставлял рикора, лишь иногда его сменял другой калдан, когда Чек чувствовал усталость и голод. Девушка сидела и следила за ним. Он не был грубым с ней, но она не чувствовала благодарности, хотя с другой стороны, у нее не было к нему ненависти. И лишь чувство ужаса жило в ней. Она как-то слышала, как ученые обсуждали будущее красной расы, и вспомнила, что некоторые утверждали, что со временем мозг, рассудок, будет занимать все больше места. Не останется инстинктивных действий или чувств, ничего не будет делаться без обдумывания. Напротив, разум будет руководить каждым действием. Сторонники этой теории утверждали, что в этом будет счастье человечества.