Итак, я рассказал ей. Она слушала внимательно, и, когда я кончил, вздохнула.
— В конце концов, — сказала она, — это не так страшно, как я думала. Это лучше, чем быть мертвой!
Значит, то, что я нажал на кнопку, было к счастью. Она счастлива жить, даже будучи задрапированной в отвратительную оболочку Заксы. Так я ей и сказал.
— Ты была так прекрасна, — сказал я.
— А сейчас я так отвратительна?
Я не ответил.
— В конце концов, какая разница? — спросила она вскоре. — Это старое тело не может изменить меня, сделать другой по сравнению с тем, чем я была. Хорошее во мне осталось, осталось все, что было доброго, милого. Я буду жить и делать хорошее. Сначала я ужаснулась — я не знала, что случилось со мной. Я думала, что подцепила какую-нибудь ужасную болезнь, которая так изменила меня — это меня страшило, но сейчас… ну и что…
— Ты удивительна! — сказал я. — Большинство женщин сошло бы с ума от ужаса и горя — потерять такую красоту, как у тебя — а тебе все равно!
— О, нет, мне не все равно, друг мой, — поправила она меня, — этого все равно достаточно, чтобы разрушить мою жизнь вследствие происшедшего или бросить тень на тех, кто окружает меня. Я имела красоту и наслаждалась ею. Это не было не омраченное счастье… Могу уверить тебя в этом. Из-за нее люди убивали друг друга, из-за нее две великие нации вступили в войну, и, возможно, мой отец или лишился трона или жизни — не знаю, так как была захвачена в плен, когда война еще свирепствовала. Может быть, она еще бушует, и люди умирают, потому что я была слишком красива. Но теперь никто не будет бороться за меня, — добавила она с печальной улыбкой.
— Ты знаешь, как долго была здесь? — спросил я.
— Да, — ответила она, — позавчера меня продали сюда.
— Это было десять лет тому назад, — сказал я.
— Десять лет? Невозможно?
Я указал на трупы вокруг нас.
— Ты лежала, как они, десять лет, — объяснил я ей. — Здесь есть и такие, которые лежат уже пятьдесят лет. Так сказал мне Рас Тавас.
— Десять лет! Десять лет! Что могло случиться за десять лет! Лучше, как они, — она указала на тела. — Я боюсь возвращаться. Я не хочу узнать, что мой отец, а, возможно, и моя мать погибли. Лучше так. Позволь мне заснуть снова! Можно?
— Это остается за Рас Тавасом, — ответил я. — Но сейчас я здесь, чтобы наблюдать за тобой.
— Наблюдать меня?
— Изучать тебя, твои реакции.
— Я… что хорошего это даст?
— Это может дать кое-что хорошее миру…
— Это может дать твоему ужасному Рас Тавасу лишь кое-какие идеи по совершенствованию своей камеры пыток, лишь новые способы выжимания денег из страданий жертв, — сказала она, и ее грубый голос погрустнел.