— Тут — это где? — спросил Самоваров.
— Я посетителя в вестибюль отправила. Позвать?
— Зовите.
Неизвестный с экспонатом мог, конечно, оказаться невеждой с какой-нибудь глупейшей тарелкой, изготовленной кооперативом в начале перестройки. А могли принести прекрасную вещь.
Сегодня оба варианта, похоже, исключались. По служебному коридору навстречу Самоварову торопился тихий сумасшедший Фёдор Сергеевич Пермиловский. Его выразительное лицо сияло. Был он в драповом пальто и в лысоватой шапочке старинного покроя пирожком. В руках он нёс нечто крупное, закутанное и завязанное в газеты.
— Я выполнил своё обещание. Это то, что вы просили! — радостно сообщил он Самоварову.
Самоваров никак не мог вспомнить, что же он такое он мог просить у Пермиловского. Однако он всё-таки пригласил старика в мастерскую, где Стас уже успел снять кожаное пальто и развалился на диване, устало раскинув ноги. Пермиловский раздеваться не стал. Он первым делом водрузил принесённый им таинственный предмет на чайный столик, потеснив сахарницу и коробку с печеньем.
— Я бы никогда не стал рисковать дорогой мне вещью — мороз и на тротуарах скользко. Но вы так настойчиво просили, что отказать было невозможно, — бормотал он, распутывая шпагат, который был причудливо перекручен и завязан множеством узлов и бантиков.
Стас косился на неведомый предмет с профессиональной подозрительностью. Пермиловский как ни в чём не бывало продолжал улыбаться. Он сматывал шпагат в аккуратный клубочек и приговаривал:
— Это уникальный экземпляр — самый последний вариант, наиболее ценный… Он важен для судеб всего человечества! И вы, конечно, отдаёте себе отчёт в той мере ответственности, что ложится отныне на вас… Вы обязаны гарантировать мне полную сохранность…
Услышав последние слова, Стас поджал ноги и отодвинулся в угол дивана. Самоваров недоумевал. Наконец, уникальный экземпляр удалось распеленать, и на свет глянуло нечто странное. Это нечто было изготовлено из медной проволоки, картона, детского цветного пластилина и кудрявой пряжи, какая получается, если распустить варежку. Больше всего изделие Пермиловского напоминало крупное неопрятное гнездо. Укреплено оно было на плоском фанерном ящичке.
Первым пришёл в себя Стас, много повидавший на своём веку.
— Что это такое? — осторожно спросил он.
— Модель Вселенной, — ответил Пермиловский с готовностью. — Альтернативная, разумеется. Эта идея совершит переворот в научных воззрениях на мир и, скорее всего, станет зародышем духовного развития новой цивилизации. В отличие от традиционных моделей эта универсальна, и всякий новый факт, всякое ошеломляющее открытие, как бы ни казалось оно невероятно и необъяснимо, легко найдёт здесь своё подтверждение и исчерпывающее выражение!