Даша сразу поверила, что «Листки из альбома» и «Простые песни» сочинил её отец. Раньше она заставляла себя эту музыку не любить, но не получалось. Чудесные вещи, несправедливо чудесные! Бывает, что всякие противные дядьки гениальны, уговаривала она себя. Паганини, например, был жадный и злой.
Теперь никакие исторические казусы не были нужны, всё встало на свои места. Как она раньше не могла догадаться, что это папина музыка!
Оставался вопрос, где Смирнов взял чужие ноты. В Союзе композиторов? Тогда Вагнер ничего не обнаружил бы вчера в жёлтом шкафу. К тому же Вагнер не нашёл «Простых песен», второго шедевра Смирнова, но ему попалась фортепьянная соната, которая за Смирновым не значится. Нет, шкаф Союза композиторов тут не при чём. Значит… Не может быть!
Даша вскочила, как ужаленная, и прокричала Вагнеру что-то невнятное, уносясь по улице Воровского.
Сначала она просто бегала взад-вперёд, бормоча себе под нос самые невероятные и злые слова. Потом она круто развернулась и пошла к облупленному зданию областной филармонии. Там, прямо в коридоре, потрясая зелёной нотной тетрадью, она набросилась на изумлённую мать. Даша стала выкрикивать самые несусветные обвинения и в конце концов громко разрыдалась. Ирина увела её в туалет и там сунула дочкину голову под кран.
Холодная вода (горячую в филармонии отключили из-за коммунальных долгов) текла по Дашиному лицу и за воротник. Даша нарочно долго сморкалась и всхлипывала под краном. Она уже начала понимать, что сгоряча совершила непростительную ошибку. Сначала надо было всё разузнать, а уж потом выбалтывать то, что сама знаешь! Когда она подняла к матери своё распухшее несчастное лицо, то плакала уже не от обиды за отца, а от отвращения к своей собственной глупости и вспыльчивости.
Ирина увела Дашу в какую-то укромную филармоническую комнату. Там она принялась убеждать дочь, что не знает и никогда ничего не знала о вокальных опусах Сергея Николаевича. Да, он пытался когда-то вступить в Союз композиторов, но представил такие беспомощные вещи, что и речи не шло об успехе. Это никак не могли быть «Листки из альбома». Их бы сразу оценили — ведь это выдающиеся произведения! Что же до сочинений Смирнова, оказавшихся в тетради из жёлтого шкафа, то и тут всё ясно — каким-то образом Сергей Николаевич узнал о трудах коллеги и просто переписал их для себя..
Ирина говорила очень убеждённо и складно. Но Даша знала её слишком хорошо и видела: она лжёт.
Пусть лжёт! Даша согласно кивала головой. Она постаралась напустить на себя как можно более глупый и доверчивый вид. Конечно, так всё и было! Папа для себя переписал эти вещи. Она понимает, что папа был очень средним музыкантом, а теперь он овощ, хотя его и очень жалко. И бабушка так считала! Всё объясняется очень просто и логично. Откуда у неё эти тетради с нотами? Так, случайно попали. Она их отдаст маме? Да, только проиграет дома на рояле.