Тетради из жёлтого шкафа она на другой же день отнесла Вагнеру. Тот согласился взять их на хранение, а для Даши сделал ксерокопию. И ещё он придумал один хитрый план…
— Может, Ирина права, и Шелегин переписал в свою тетрадь чужую музыку? — засомневался Самоваров.
Настя возмущённо замотала головой:
— Чепуха! Зачем переписал? Откуда переписал? Они не дружили никогда. К тому же семь лет назад никто даже не подозревал, что Смирнов может сочинять.
Когда Даша в тот день вернулась домой и села за рояль, то первым делом открыла «Простые песни» Смирнова. Она сразу поняла, что начальные ноты «Песен» составляют слово DADA — её детское имя. Именно так, Дада, называла она саму себя, когда только училась говорить..
Ей вдруг ясно стало: отец сочинил «Простые песни» для неё! Скорее всего, он приготовил подарок ко дню её рождения. Так вот почему «Простых песен» не оказалось в жёлтом шкафу! Они просто были позже сочинены. А главное, это она, будущая звезда оперы, должна петь «Простые песни», а не смирновские дуры из хора! День рождения у неё 18 февраля, подарок был как раз готов. Но 29 января Сергей Николаевич попал под «КамАЗ». А ещё через полгода «Простые песни» представил композитор-дебютант Андрей Смирнов…
— Позволь, какая Дада? — удивился Самоваров, когда Настя рассказала ему о Дашиных догадках. — Как можно имя записать нотами?
— В старину ноты обозначали латинскими буквами, Даша мне объяснила, — призналась Настя. — Ноты читаться могут не только как до, ре, ми и тому подобное, но и как А, В, С. Этим способом имя Дада зашифровано в «Простых песнях». Оказывается, Григ так тоже делал. И ещё кто-то. Вот спроси у Даши! Она специально теперь такие сведения собирает.
— Может, в этих нотах ничего и не зашифровано. К тому же имя невероятное — никто не поверит, — сказал Самоваров с сомнением. — Зато я понимаю, отчего ты разволновалась. Если всё обстоит так, как эта девчонка рассказывает, то перед нами дело о плагиате.
— Вот именно!
— Только учти, Смирнов не выглядит настолько глупым, чтоб проделывать столь грубые фокусы. Он вообще не похож на дурака.
— А если он всё-таки украл эту музыку? Можно что-то теперь сделать? — с надеждой спросила Настя.
Самоваров задумался.
— Хотя Шелегин потерял память и говорит исключительно по-итальянски, его шансы не безнадежны, — сказал он. — Во-первых, существуют тетрадки из жёлтого шкафа — рукописные, как я понял. Можно сличить почерк и установить, что всё в них записано именно Шелегиным. Во-вторых, раз Шелегин поступал в композиторский союз, у них в архиве должно сохраниться его заявление, а также протокол заседания, на котором песенники советовали ему, как ты выражаешься, шпарить на баяне. Должен быть и список произведений, представленных соискателем.