Что ее действительно огорчало, так это одни и те же постоянно повторяемые фрагменты композиций. Например, отрывки песни “America the Beautiful” повторялись в ее голове по десять раз каждые шесть минут (ее муж засекал время), и части “O Come, All Ye Faithful” по девятнадцать с половиной раз за десять минут. Был случай, когда повторяющийся фрагмент был сведен до двух нот.* «Услышать песню полностью, для меня это просто счастье», - сказала миссис С.
(*Диана Дойч, в Университете Калифорнии, в Сан-Диего, получала письма от многих людей, страдающих от музыкальных галлюцинаций, и она была поражена тем, как похожи их случаи – с течением времени галлюцинации становились короче, сокращались, иногда до одной-двух нот. Подобные состояния можно сравнить с состояниями «фантомных конечностей», которые с течением времени могут сжиматься или, наоборот, увеличиваться в размерах – таким образом фантомная рука может сжаться до размеров маленькой лапки, будто бы прикрепленной к плечу).
Миссис С. стала замечать, что мелодии в ее голове только с виду имели случайный порядок, на самом деле внушение, окружение и контекст играли все большую роль в стимулировании и формировании галлюцинаций. Так, например, однажды, проходя мимо церкви, она услышала мощное исполнение песни “O Come, All Ye Faithful” и сперва подумала, что музыка доносится из церкви. Или: приготовив французский яблочный пирог, она услышала фрагменты “Frère Jacques” на следующий день.
Был еще один препарат, который, как мне казалось, стоило попробовать: кветиапин (сероквел), однажды он уже был успешно использован для лечения музыкальных галлюцинаций. (*об этом случае сообщили Р.Р. Дэвид и Г.Г. Фернандез в Университете Брауна) И хотя я знал только об одном положительном случае, потенциальные побочные эффекты кветиапина были минимальны, и миссис С. согласилась принять небольшую дозу. Но особого эффекта я не заметил.
В то же время Миссис С. пыталась расширить репертуар своих галлюцинаций, чувствуя, что если она не приложит сознательного усилия, то мелодии в ее голове сократятся до трех-четырех бесконечно повторяемых песен. Так добавилась песня «Плавучий театр» (“Ol’ Man River”), которая играла в ее голове так медленно, что походила скорее на пародию. Миссис С. призналась, что никогда раньше не слышала настолько нелепого исполнения песни, поэтому ее нельзя было считать «записью» из прошлого, восстановленной из памяти, переосмысленной в юмористическом ключе. И тем не менее, для миссис С. это был прорыв, означавший, что ей-таки удалось увеличить степень контроля над своим сознанием, не просто переключаясь с одной галлюцинации на другую, но совершенствуя их, пусть и непреднамеренно. И хотя она все еще не могла остановить музыку, иногда она все же могла изменить ее усилием воли. Она больше не чувствовала себя беспомощной, пассивной и обремененной; она обрела контроль. «Я до сих пор постоянно слышу музыку, но или она становится мягче или это я лучше справляюсь с ней. Теперь я не огорчаюсь так сильно».