Как-то мы с Женей нашли папин прибор для измерения артериального давления и решили сыграть в доктора. Однако манжета была рассчитана на взрослую руку и с наших рук (и даже ног) сваливалась. Родители спали и, несмотря на наши уговоры, мерить давление не соглашались. Тогда Женя предложила изловить кота, благо их много водилось поблизости, и обследовать с помощью этого прибора. В точности уже не скажу, каким образом (помню только, что фигурировала колбаса), кот был затащен в окно нашей квартиры — мы жили тогда на первом этаже. Папа проснулся от диких воплей, вбежав в гостиную, он увидел незнакомого кота с манжетой тонометра на животе и свою младшую дочь, деловито нагнетавшую воздух грушей и сверявшую показания на циферблате. От смеха он не сразу смог освободить пациента, который тут же сиганул в окно, и отобрать прибор у Жени.
* * *
Как-то меня с Джиброй пригласили на день рождения к нашей общей приятельнице Алёне. День рождения этой уже вполне взрослой барышни проводился, в лучших детских традициях — с родителями и родственниками за одним столом с друзьями, подаренными игрушками, выставленными на всеобщее обозрение младенческими фотографиями. Как я и предчувствовала, после горячего, началась игра в шарады. Алёна раздала всем по листку бумаги и попросила написать три желания, которые каждый мог пожелать себе, потом собрала их в мешок, и после долгой возни и таинственного шушукания с сестрой где-то в дальней комнате, предложила гостям вытаскивать первый попавшийся листок. Мне попался листок, который принадлежал перу видимо сильно уставшего от жизни человека, поскольку там несколько нервным почерком было написано: «Покоя, равновесия, спокойствия». Я разочарованно протянула листок Джибре, и тут заметила, что пожилой джентльмен на другом конце стола, щурясь, пытается прочитать доставшуюся записку. Когда, наконец, это ему удалось, мы услышали как он удивленно пробормотал: «Что за чушь… Желаю себе распущенной половой жизни…» В это время тринадцатилетний мальчишка, прозванный мною с самого Начала «гимназистом», пунцово покраснел и, громыхнув отодвинутым стулом, поспешно вышел из-за стола.
Я тогда очень ждала одно письмо… Каждый вечер аккуратно проверяла почту. Но письма все не было и не было… Помню: захожу в теплый подъезд, теплые летние сумерки, тускло горит лампочка, вокруг нее вьется мошкара; из открытых окон нечетко доносится музыка. Нетерпеливо, застревая ключом в замке, открыла ящик — письма не было. И тут из почтового ящика медленно-медленно вылетела белая ночная бабочка.