— Лучше спроси у бабушки, дорогая мама! Пайка ухаживает за ней! И, кроме того, хочу попросить тебя не говорить об этой девушке таким тоном! — Голос Дункана звучал довольно резко.
— Твоя бабушка спит. Но маори в роли медсестры? Это же неслыханно!
— Мама, а что ты вообще имеешь против маори? Ты говоришь с таким презрением, поскольку так поступает отец, или ты думаешь, что мы — ты и я — чем-то лучше только потому, что в наших жилах не течет кровь маори?
Оливия внезапно покраснела. Она залпом выпила бокал шампанского, который молча протянула ей Руиа.
— Еще один! — велела Оливия.
— Мама, я задал тебе вопрос. Представь себе, что я влюблюсь в маори. И тогда твои внуки будут наполовину маори. Ты что, будешь меньше любить их от этого?
Оливия резко втянула в себя воздух.
— Замолчи! — прошипела она. — И не смей говорить, что полюбишь маори!
— Слишком поздно! Я уже влюбился в девушку, нравится тебе это или нет! — заявил в ответ Дункан.
В это мгновение к ним подошел Алан, ведя под руку Хелен.
— Что, мой милый сын, ты извиняешься за недостойное поведение по отношению к матери и сестре? — настороженно поинтересовался он.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Оливия. На лице ее все еще читался ужас, вызванный тем, что она услышала от Дункана.
— Я рассказала отцу. — Хелен усмехнулась.
Дункан смерил сестру презрительным взглядом. При этом он скорее испытывал к ней жалость, нежели гнев. Хелен не упускала ни единой возможности очернить его перед отцом, потому что он был любимчиком Алана и она ревновала к нему.
Алан доверительно накрыл руку сына ладонью.
— Скорее всего, это ужасное недоразумение, что ты вступился за маори, не так ли, сын мой?
Хелен тут же перестала улыбаться.
«Судя по всему, она надеялась, что отец поставит меня на место, — подумал Дункан. — Но вряд ли дождется этого». Он решил подойти к делу осторожнее, не настраивая против себя отца. Молодой человек откашлялся.
— Отец, мы не имеем права вести себя, как неотесанные золотоискатели. Какое впечатление сложится о нас, если мама и Хелен будут шипеть на прислугу?
— Ты совершенно прав, мальчик мой, в этом нет необходимости, — подтвердил Алан, бросая осуждающий взгляд на обеих женщин.
Но Оливия, казалось, не заметила его. Она погрузилась в размышления. При этом лицо у нее было такое, словно она увидела призрака. В голове стучали слова Дункана: «Тогда твои внуки будут наполовину маори!»
Однако Хелен не отступала.
— Отец, он влюблен в ту девушку. Поэтому он нас так грубо одернул.
Вместо того чтобы отнестись к словам дочери со всей серьезностью, Алан Гамильтон расхохотался.