— Ах, бедняжка, ты переживаешь по поводу нашей репутации? Но что скажет твоя семья, если я сообщу им, что почтенный Алан Гамильтон содержит дешевую шлюху?
— Заткнись! — резко приказал он и сердито добавил: — И не забудь тогда рассказать всем, что после рождения сына прекрасная Оливия стала холодна как рыба. И что замуж она за меня выходила только по одной причине: ради денег!
Оливия презрительно фыркнула:
— Ради денег, милый мой, я никогда не продалась бы такому самовлюбленному павлину, как ты. Истинную причину тебе не узнать никогда.
— Это еще что такое? — угрожающим тоном поинтересовался он.
— Ничего! — ответила ему жена и покраснела. Она хотела быстро пройти мимо него и вернуться в дом, но он удержал ее.
— Я задал тебе вопрос: что это значит?
— Можешь ударить меня! Но все равно это бессмысленно. Я просто так сказала. Как обычно и бывает с пьяными.
— Да, хотелось бы верить, что ты говоришь глупости. Но раз уж ты разболталась, быть может, объяснишь, почему наш сын не явился к ужину?
Оливия пожала плечами.
— Наверное, он с девушкой.
Алан пристально поглядел на жену.
— Какой девушкой?
— Ну, с маори, которая ухаживает за мамой, — с подчеркнутым равнодушием произнесла она.
— Как ты смеешь говорить столь абсурдные вещи? Этот слух пустила наша дочь, чтобы утвердиться в собственной важности. Дункан — мой сын, и он знает, что важно для семьи. И он знает, как я отношусь к бракам между белыми и маори. Нет, милая моя, таким образом тебе меня не спровоцировать. Мальчик весь в меня. А если бы это действительно было так, ты бы уже вовсю кричала, возмущаясь происходящим. Я же знаю, что ты никогда не потерпела бы подобной связи. Ты первая помешала бы браку между нашим сыном и маори и приложила бы к этому максимум усилий! Я слишком хорошо знаю твое отношение к метисам.
— А я изменила свое мнение, — спокойно заявила Оливия, оставила мужа и бросилась в сад.
Там она опустилась на скамью, на которой ее поцеловал юноша, ставший ее первой любовью и пробудивший в ней такое желание, которое не удавалось разжечь Алану за все годы супружеской жизни.
Роторуа, конец ноября 1879
Оливия нервно бегала взад-вперед по своей комнате. Уже не первый день ее терзала тревога. О своем теле она знала немного, но ей было известно, что если женщина беременна, то ежемесячные кровотечения прекращаются. К настоящему моменту она ждала уже целую неделю, и в душе нарастала тревога. Может быть, это случилось в тот последний вечер, когда она тайно встречалась с Анару у озера? В ту ночь, когда они в очередной раз соединились в страстных объятиях?