Он кивнул и пробормотал:
— Ну, твоим дядей вряд ли, но…
— Что ты хочешь сказать? И почему ты так странно на меня смотришь? Если остались еще какие-то тайны, то, пожалуйста, скажи мне сейчас же!
— А тебе разве никто не сказал? — удивился мужчина.
— Что?
Анару откашлялся.
— Любовью всей моей жизни была белая девушка. Но однажды она заявила мне, что выйдет замуж за богатого пакеха. Для меня это было как гром среди ясного неба. Все эти годы я думал, что она не любила меня. А сегодня я понимаю, что ей просто не хватило мужества растить ребенка, которого она носила под сердцем, как маори. Она нашла себе пакеха на роль отца и заставила того думать, что ребенок — его сын.
Пайка в недоумении смотрела на него.
— Значит, Дункан…
— Да, мой сын!
Дункан сразу решил, что не будет скрывать от Клары новость, которая так потрясла его. Поэтому, как только она открыла ему дверь, он был настроен на то, чтобы сказать ей правду: его большая любовь еще свободна. Он должен это сделать, ведь Клара настолько честна, искренна и прямодушна…
— Входи, отец пока решил дать нам побыть наедине пару минут, — весело пропела она, с улыбкой принимая у него пальто.
Дункан заметил, что сегодня она выглядит особенно очаровательно. На ней было праздничное платье, словно она собралась на бал. Круглый вырез подчеркивал изящную шею, белый шелк выгодно обрисовывал фигуру, а жемчуг, которым был расшит воротничок, сверкал, пытаясь отвлечь внимание от блестящих глаз девушки.
Она взяла его за руку и провела в гостиную, где на столе стояла бутылка вина и три бокала.
Дункан усилием воли заставил себя успокоиться. Он даже сумел непринужденно поболтать с ней о медицинских проблемах. Тем для разговора было предостаточно. Дункан спрашивал себя, разве он может желать большего — Клара не только красивая, но и умная, с твердым характером, да еще разделяющая его страсть к медицине.
— Позволь предложить тебе бокал вина.
— Спасибо, с удовольствием, — вежливо ответил он, окидывая взглядом ее стройную фигуру. Но желания не возникало. Вместо этого он начал думать о том, чтобы ее отец пришел поскорее и они уже были не одни.
«Как бы гордился Алан Гамильтон, если бы увидел меня сейчас!» — подумал он, когда за спиной у него раздался звучный голос:
— Добрый вечер!
Доктор Макмеррей оделся соответственно случаю, ведь, как бы там ни было, речь шла о помолвке. И, несмотря на это, он не излучал такой открытой приязни, как вчера. Он был гораздо сдержаннее.
Служанка подала закуски к вину. Увидев женщину-маори, Дункан помрачнел. Знает ли доктор, кто станет его зятем? Может быть, в этом причина его отстраненности?