— И я должен в это поверить? Поклянись!
— Клянусь!
— Тогда поклянись и в том, что ты не сын Анару Рангити!
— И не подумаю. Зачем мне лгать?
Маака зло прищурился, глаза превратились в узкие щелочки.
— В последний раз предупреждаю: клянись! Тогда уйдешь целым и невредимым.
— Слушай, ты все еще не понимаешь? Я намерен драться с тобой.
— Как хочешь. Если я одолею тебя в сражении на палках — и поверь, на этот раз я не буду щадить тебя, — ты поклянешься, что ты не сын Рангити.
— Давай сначала сразимся, парень! — уклончиво ответил Дункан.
Когда они с палками в руках встали друг против друга, Дункан пожалел о своем решении. Маака, корчивший страшные рожи и даже вываливший до подбородка язык, выглядел ужасно и всем своим видом вызывал страх. К тому же он принялся издавать воинственные гортанные звуки.
Но Дункан сумел отразить и первую, и вторую атаки. «Тук! Тук! Тук!» — после третьего подхода стало труднее. «Неужели я переоценил себя?» — испугался молодой человек и решил отказаться от защитной тактики и перейти в атаку. И действительно, у него получилось. Теперь лидировал он. «Тук! Тук! Тук!» Так продолжалось довольно долго. Несмотря на холодный ветер, молодые люди тяжело дышали, тела их были покрыты капельками пота.
Прошло больше недели с тех пор, как Пайка узнала правду о своем происхождении.
Больше в кругу семьи об этом не говорили, лишь один раз Аннабель затронула эту тему в разговоре с Гордоном.
— Не смей даже думать плохо об отце, — строго заявила она.
Гордон расхохотался.
— Думать плохо об Уильяме Ч. Брэдли? Нет, твой отец — настоящий герой, раз отправил этого мерзавца на тот свет. Я бы тоже задушил его собственными руками!
Так с этой темой было покончено, и жизнь в отеле «Похуту» потекла своим чередом.
Проболтавшаяся Марианна мучилась угрызениями совести и вела себя мило со всеми, за исключением Анару Рангити. Даже угрожала, что лучше будет гнить в своем логове из матрацев, чем еще раз встретится с этим бесстыжим человеком. Несмотря на то что ей хотелось заставить семью перестать приглашать его на обеды и ужины, ничего не получилось. Аннабель не обращала внимания на шантаж со стороны матери, и все слова Марианны отскакивали от нее, словно капли дождя от листьев железного дерева.
В это утро Марианна ликовала, поскольку «чудовище», как она упорно продолжала называть дядю Пайки, наконец-то собиралось уехать в Окленд.
Анару не преминул вежливо попрощаться с ней:
— Миссис Брэдли, я ужасно польщен тем, что удалось узнать вас получше и сгладить впечатление от нашей первой встречи. На этот раз мне было позволено есть с вами за одним столом. Кто знает, возможно, на свадьбе моего сына мы даже будем сидеть рядом!