«Бывают места и похуже, чтобы остановиться и попробовать заработать денег на дорогу дальше», — думала она, открывая окно и окидывая взглядом дома Торндона — так назвал эту часть города Джеймс. Ей не терпелось наконец-то пройтись по оживленным улицам, впитывая всеми порами жизнь большого города. Даже звуки, доносившиеся в ее комнату с улицы, были не похожи на те, что можно было услышать дома, в Роторуа.
Роторуа! Абигайль решила, что об этом пока и думать нельзя. Глаза тут же наполнялись слезами, поскольку она жалела, что так поспешно уехала из родного городка, несмотря на то что Веллингтон казался ей чудесным. Уже сидя в карете, она решила, что нужно было все-таки довериться отцу. Уильям Ч. Брэдли никогда не допустил бы, чтобы его любимую младшую дочь вышвырнули из дома. Возможно, он даже объяснил бы ей в своей спокойной манере, что тогда произошло в Данидине.
Абигайль торопливо провела рукавом по глазам. «Только не плакать!» — напомнила она себе. И не думать о Патрике! Каждый раз, представляя свои ладони на его прохладной коже и вспоминая об охватившей ее страсти, с которой они отдались друг другу на белом песке Мокоиа, девушка начинала изнывать от тоски по нему. Не может быть, чтобы они никогда больше не увиделись. Она ведь любит его. «Почему же, черт побери, он просто не поехал со мной?» — в который раз спрашивала она себя.
Джеймсу Моргану она ни словом не обмолвилась о том, что заставило ее уйти из дома, хотя он несколько раз пытался расспросить ее об их отношениях с Патриком О’Доннелом.
Конечно, она то и дело задавалась вопросом, не сесть ли в ближайший экипаж и не вернуться ли обратно, но разве мама не прогнала ее из дома? Кроме того, была еще одна причина, удерживавшая ее здесь: мурашки, которые бежали по коже при мысли о том, что ей, возможно, все-таки удастся найти свое счастье в большом мире театра.
Стук в дверь оторвал ее от размышлений. В комнату нерешительно вошел Джеймс. Девушка осознала, что, если смотреть на него как на милого попутчика, а не как на ненавистного молодого человека, за которого мать непременно хотела выдать ее замуж, он не кажется таким уж ужасным. Среднего роста, с темными волосами и угловатым лицом, Джеймс был вполне привлекательным молодым человеком. Одежда его свидетельствовала о хорошем вкусе, а безупречное поведение все больше и больше поражало Абигайль.
— Добрый день, мисс Брэдли, надеюсь, вы немного отдохнули с дороги. Простите, что я так поспешно поселил вас в этой скромной комнатке. Я постараюсь как можно скорее найти другую, — извиняющимся тоном произнес Джеймс.