Однако, несмотря на все свое нежелание, приходилось все же попробовать, поскольку ей хотелось наконец снова заняться делом, а не сидеть погребенной заживо в собственном доме. Труппа мистера Миллера прибыла из Америки в рамках большого турне. И именно в Новой Зеландии от них ушли певица и чревовещатель. Если это не приключение… По крайней мере так убеждала себя Абигайль, пытаясь преодолеть отвращение к такой разновидности театра, когда готовилась к выступлению. В этот миг она вдруг ужасно испугалась, потому что у нее не было песни, которую она могла бы спеть. Кроме старых мелодий, полюбившихся ей, когда она пела еще вместе с Патриком. Давно она о нем не думала… Но сейчас все взгляды были устремлены на нее, и она негромко, но страстно начала петь «Red Is The Rose». Внезапно ей показалось, что она поет для него одного.
Закончив, она услышала кричавшего ей снизу мистера Миллера:
— Петь вы умеете, мисс Брэдли, но «Red Is The Rose» слишком печальна для нашей программы! Мы хотим послушать, можете ли вы спеть песню так, чтобы заставить публику подпевать вам. Итак, спойте нам веселую песню, леди!
Внезапно Абигайль показалось, что ее парализовало. Давало о себе знать выпитое утром виски. Она вдруг почувствовала, что не может даже улыбнуться, не говоря уже о том, чтобы издать хотя бы звук. В голову не приходило ничего, что она могла бы спеть, но, даже если бы пришло, наверное, она все равно стояла бы растерянная и молчаливая, как сейчас. Она смущенно откашлялась, чтобы выиграть время, но мистер Миллер уже кричал:
— Мисс Маккин, пожалуйста!
Абигайль едва успела сойти со сцены, когда молодая брюнетка с жаром запела американскую песню. Опустив голову, она вышла из зала. И только когда с ней заговорил незнакомый мужчина, она заметила, что кто-то идет за ней.
— Подождите, мисс! Меня он тоже не взял, хотя я — лучший чревовещатель Новой Зеландии. — И в доказательство незнакомец продемонстрировал свое искусство изумленной Абигайль. Та невольно улыбнулась, но только потому, что получилось у него плохо.
— Что же нам делать с этим так неудачно начавшимся днем? — спросил он.
Абигайль пожала плечами.
— Лично я пойду домой и выпью виски, — после паузы измученным голосом ответила она.
— Чудесная идея. Я мог бы проводить вас.
— Нет, ни в коем случае, — резко ответила женщина.
— Но я бы с удовольствием поболтал с вами, — не отставал мужчина.
Абигайль задумалась. Стоял теплый летний день. Улегся даже обычно дующий ветер, едва не стоивший ей жизни. Она почти скучала по нему и чувствовала, как в душе поднимается просто невыносимое раздражение. Сейчас ей не хотелось быть одной. Несмотря на то что общество этого человека претило ей, это было все же лучше, чем выносить одиночество в столь неудачный день. Кроме того, ей было больно от воспоминаний о Патрике, который прокрался в ее мысли после злополучного прослушивания. Нужно отвлечься, иначе она сойдет с ума. «Еще один-единственный раз утоплю горе в виски, — уговаривала она себя, оправдывая тягу к ужасному на вкус коричневому пойлу, — еще один последний раз — и никогда больше!»