— Конечно, я всегда знала, но здесь, в Коппермолте, я увидела, как вы любите отца и мать, как они вас любят. Я убедилась в этом. Я не люблю ни мать, ни отца. Иногда я их просто ненавижу. — Космо вспомнил рассказ Хьюберта про то, как Флора входила в море. — И однако, — сказала она, — вы не до конца счастливы. И я не могу понять почему.
Космо посмотрел на нее удивленно. „Она права, — подумал он, — но недостаток счастья — не вина родителей“.
— Я думала, — сказала Флора, — может быть, вся разница между любовью и ненавистью в том, что ты делаешь приятное своим родителям, потому что сам хочешь, как вы с Мэбс, а не потому, что должен, как я.
— Почему ты закрыла глаза, когда входила в море в Динаре? („Была ли это ненависть?“ — подумал он.)
— Потому что я не умела плавать. Я думала, Бланко сказал тебе.
— Ты укусила его и ударила.
— Потому что он мне помешал.
— Вряд ли бы они имели что-то против твоей смерти. Они бы испытали облегчение, — сказал Космо.
— От ненависти?
— От всего.
— Вот так! — и посмотрела на Космо. Сейчас она не была похожа на девочку, о которой он мечтал дни и ночи.
— Если ты совсем не хочешь ехать в Индию, когда придет время, не езди. Я тебе помогу.
— Как? — она подняла на него горящие глаза.
— Я придумаю что-нибудь.
Флора засмеялась. Но каким-то нехорошим смехом. Сейчас она казалась старше своих пятнадцати. Космо стало неприятно. Ему бы следовало сказать: „Я женюсь на тебе“, или „Ты будешь жить со мной“, или „Я присмотрю за тобой, спасу тебя от этих офицеров“, ну что-то такое. А вместо этого сказал: „Я придумаю что-нибудь“, и это звучало как „ничто“. Он поднял камешек и прицелился в форель. Рыба, которой пришлось много чего пережить, даже не пошевелилась.
Флора прошептала:
— Ты не осмелишься. — Потом добавила: — Мэбс говорит, что жизнь в Коппермолте — не только доброта, обожание, щедрость. А Мэбс знает, что говорит. Она несчастлива.
— Нет, она определенно счастлива. Собирается замуж за Нигела.
Флора подняла брови, взмахнула ресницами и сказала, поджав губы:
— Это правда.
Вспомнив сцены сомнений, колебаний, встревоженные лица родителей, Космо с удовольствием бы сейчас ударил Флору, но вместо этого проговорил:
— Сейчас все в порядке, ты же знаешь. У нее время великих покупок. Я буду главным шафером, а Генри — просто шафером на ее свадьбе.
— Она хотела выйти за Феликса.
— Откуда ты знаешь? — Космо испугался. — За Феликса?
— Потому что она мне так сказала. („Потому что я тоже люблю Феликса“.)
— Мои родители…
— Дело не в них. Он не захотел. Феликс не захотел.
— Она тебе сказала? — удивился Космо.