— …Фелисити, — и Милли возвысила голос, — а если вы будете проезжать через Лондон, вы не сможете остановиться у нашей маленькой портнихи на Бошам-Плейс? Это отнимет у вас несколько минут, это по дороге. Мы с Ангусом хотели бы подарить Флоре вечернее платье, ее собственное…
— Разве? Впервые?..
— Да, — сказала Милли. — Мы хотим.
— Гм, — хмыкнул Ангус. — Проклятые деньги.
„А у нее есть характер, — подумала Фелисити и начала размышлять, у кого какое сейчас настроение в этой большой комнате. — Дворецкий, несомненно, жертва подавляемого раздражения, Милли — почему-то слегка испуганная, упрямая и задабривающая, Ангус — подозрительный, Нигел изо всех сил пытается казаться трезвым, Космо и Хьюберт — в нетерпеливом ожидании. В ожидании чего?“ (Так, иллюзия мирного загородного дома рассеялась.)
Поскольку общая беседа угасла, Милли решила взять все в свои руки:
— Ах, мне кажется, наконец-то я слышу, что они идут. Гейдж, — обратилась она в дворецкому, — мы идем, как только они совершат свой „выход“. Девочки сделали все, чтобы Флоре здесь было хорошо. Она еще такой ребенок.
— Это ребенок? — спросил Нигел, когда девочки появились. — Не дурачьте меня.
Да, эффектное платье. Длинное, до пят, со скромным вырезом под горло, с рукавами по локоть.
Тяжелый черный шелк плотно облегал тело Флоры, обрисовывая выпуклости грудей и ягодиц, намекал на впадинку пупка и треугольник между ногами — этакое простое платье; матовый блеск ткани подчеркивал бледность кожи девушки. Никакой косметики, никаких украшений, и было ясно, что под платьем тоже ничего. Фелисити Грин прошептала:
— Какие линии, — вздохнула с удовольствием и огляделась.
Нигел уставился не мигая, Генри открыл рот, точно хотел закричать, Ангус сложил губы, будто собирался присвистнуть, глаза Космо сияли, Хьюберт судорожно проглотил слюну от неожиданных ощущений, щеки Милли вспыхнули недобрым румянцем.
Мэбс, Таши и Джойс суетились за спиной Флоры и пищали сквозь накрашенные губы.
— Извини за опоздание, мама.
— Простите нас, миссис Лей.
— Мы очень сожалеем, Милли, дорогая Милли. — Эти звуки слились в единый хор, девочки, как бы желая защитить Флору, окружили ее в красном, зеленом, голубом платьях. Флора молчала.
„Выход“ длился всего несколько секунд, но в памяти Милли он запечатлелся, точно автомобильная катастрофа.
— Ну что, пойдемте? — спросила она. — Вы же знаете, какова наша повариха, которая готовит суфле.
Ангус предложил руку Фелисити и повел ее в столовую, усадив справа от себя, а Джойс заняла стул слева. Нигел и Генри, заметила Фелисити, сели по обе стороны от Флоры, Хьюберт и Космо — напротив, вместе с Мэбс и Таши, Милли — чуть в стороне, и она казалась несколько заброшенной.