— Пошли со мной. — Хьюберт взял ее за мокрую руку и повел к двери, которая открылась в выложенную камнем комнату, и она вдохнула воздух, за многие годы пропитавшийся дымом.
— Смотри. — Он указал на зеркало в стиле Регентства над камином. По ободку зеркала были засунуты почтовые открытки, целая коллекция, в соответствии с датами. „Жди меня рано или поздно“, — гласили послания на английском, немецком, итальянском, французском, голландском, а в середине — на русском.
— И вот это, — прошептал Хьюберт, светя фонариком, — можешь прочесть?
На пыльной поверхности зеркала пальцем или чем-то еще были выведены слова, и Флора разобрала: „Добро пожаловать!“
— Какой же я был дурак, — вздохнул Хьюберт. — Я считал это таким забавным. И почему я был таким глупым?
Флора сказала:
— А вот на русском знаешь, что написано? „Будьте счастливы и благословит вас Господь“. Что-то в этом роде. Ну, с грамотностью не очень, конечно.
Хьюберт направил ей в лицо луч фонарика.
— Так ты меня обманула? — В голосе звучала злость и облегчение. — Ты обманула меня?
Флора оттолкнула его фонарик. Ей показалось, в их отношениях всегда присутствовал какой-то обман.
— Убери, уже светает.
— Я не думаю, что вот это приветствие „Добро пожаловать!“ мне. Как считаешь?
— Я думаю, вам обоим.
— Надеюсь, — Хьюберт стряхнул с себя мрачное настроение. — Не хотел бы я думать, что внес свой вклад в его кончину.
— Но ты же хотел его смерти, — ровным голосом сказала Флора, как о само собой разумеющемся факте. — Ну вот он и умер.
— И все потому, — начал вилять Хьюберт, — что у него не было друзей. Если бы у него были друзья, все было бы по-другому.
Флора скептически проговорила:
— Могло быть и по-другому.
Он засмеялся.
— Честно говоря, знаешь, чего мне хотелось? Чтобы меня пригласили сюда погостить, искупаться в ванной, где шесть ванн. Все это звучало так экзотично. Но сегодня утром, о Господи, должно быть, это было вчера, поверенный сказал, что полдома сгорело и ванная…
— Пять ванн зарыто в склоне, из них сделаны прудики, я сидела возле них, когда ты подошел ко мне.
— Довольно забавно. — На какой-то момент Хьюберт подумал, что мог бы задушить ее за открывшийся обман. — Тейт мне кое-что сообщил… о…
— Что? О чем?
Хьюберт захохотал.
— Он мне напомнил, что Пенгапах может перейти только моему наследнику мужского пола. Возможно, — сказал он, хихикая, — нам лучше пожениться и начать производить детей.
— Ты свинья. — И Флора ударила его.
Когда ссора прекратилась, Хьюберт обнял ее, но она заявила:
— Я уезжаю. Где мой чемодан? Мне не надо было приезжать сюда!