Роуз вышла из отеля без десяти одиннадцать с гигантскими термосами, полными черного кофе, и пакетом сахара. Без пяти одиннадцать прибежали Космо и Бланко с набережной с огромной картонной коробкой, перевязанной крепкой веревкой.
— Что у вас там? Что вы делали в Сен-Мало? Что это? Скажите нам.
— Секрет. — Они не открывали коробку.
— Не подглядывать.
Без тридцати секунд одиннадцать вышел наконец Ангус Лей, когда его жена пребывала в полной ярости, зная, что это он сделал специально, чтобы позлить ее, никогда за все долгие годы их супружеской жизни он не прибегал к такому способу. Он прихватил вчерашнюю „Таймс“, походные стаканчики и фляжку виски в кармане пальто.
Точно в одиннадцать миссис Стаббс, хозяйка ножей, вилок, ложек, подстилок и ковриков принялась созывать всех. Все здесь? Взяли ли теплые свитера, купальники, ведра, лопаты, запасные носки?
— В таком случае все садимся в автобусы. Не бегите, дорогие, не толкайтесь, повнимательнее.
— А чей это пикник? Чего она раскомандовалась?
Позднее, когда обсуждали прошедшее событие, миссис Стаббс окрестили прирожденным лидером, в этом определении слышалась добрая усмешка, разумеется, позднее, когда память о пикнике потускнела, о ней говорили, как о Прирожденном Лидере с большой буквы.
— О, смотрите, вон Прирожденный Лидер, — люди указывали на соревнованиях, на концертах, в Уимблдоне или на зимних распродажах, при этом толкая локтем своего компаньона: — Помните Динар в двадцатые?
Все маленькие дети залезли в первый автобус с миссис Стаббс и матерями. Отцы толпой ввалились в другой, который оккупировали взрослые и подростки. Они сбились в группки и с несколько виноватым видом, но принародно поздравили друг друга, когда „детский сад“, как его окрестили, отъехал с громким пением, организованным миссис Стаббс (чтобы малышей держать в порядке), так что автобус со взрослыми и подростками катил следом в сопровождении пронзительных голосов, распевавших „Ник Нэк пэдди вэк“, „Джон Браунз боди“ и „Итс а лонг вэй ту Типперэри“.
Мэбс и Таши, усевшись на заднее сидение и утащив с собой Флору, взирали на все с высоты возраста и притворялись, что ничего не слышат. Флора, втиснувшаяся между ними, сидела тихо, ощущая себя счастливой — еще бы, вдали от родителей, дышащих в спину шоферу. Ее не волновало, с чего это Мэбс и Таши решили подружиться с ней, но со своего места она видела чуть впереди Космо и Бланко, а через проход от них — Феликса с сестрой Энн. Никто не спрашивал ее, что у нее в плетеной корзинке, которую она сунула под сиденье. Она была маленькая, и естественно подумать, что все ею принесенное, такое же маленькое и незначительное. В любом случае, она с восторгом и некоторым страхом ощущала близость Мэбс и Таши и держалась еще тише обычного. Когда они выехали из Динара и когда колеса автобуса крутились по дороге через Сен-Энога и Сен-Бриан к пляжу, Космо и Бланко шутили с Феликсом насчет кузена Бланко — Типа.