— Если вы собрались идти, идите, — сказали им матери. — А не стойте и не дрожите. Окунайтесь.
Фредди Вард и Феликс вошли в воду, нырнули и поплыли.
— Ой, а они смелые, — сказал Бланко. — Когда Феликс повернул обратно, Мэбс, Таши и Джойс, нашедшие камень в заливе, в тот же миг нырнули, надеясь, что Феликс увидит их и восхитится.
— А ты не собираешься плавать? — спросила Энн Флору, сидевшую над полоской мокрого песка.
— Нет, спасибо. — Она не собиралась признаваться, что не умеет плавать, а то миссис Стаббс еще вызовется научить ее.
Пловцы, рискуя умереть от холода, гонялись друг за другом вдоль берега, пока кто-то не заметил, что начался прилив и пора возвращаться.
Радостные малыши не хотели выходить, но матери кричали:
— Хватит! Выходите! Дай, я тебя разотру!
Феликс подхватил ребенка и посадил себе на шею, развел его руки в стороны, как крылья самолета, и вытащил на берег. За ним вышли остальные.
А на дюнах Ангус спичками разжигал костер, он потрескивал, плевался и разгорался. Пока все одевались, Милли и Роуз с помощью Элизабет и Энн принялись готовить чай. И только Фредди Вард где-то вдали от берега все еще плавал.
— Он что, сумасшедший? — спросил Космо.
— А ты разве не знаешь, он плавает круглый год, — объяснил Бланко. — Кто-то из его детей мне рассказал.
Теперь все стаскивали с себя липкие купальники и стояли вокруг костра с синими лицами, стуча зубами, пока матери вытирали их мокрые головы досуха. Ангус, наглядевшись на замерзших пловцов, даже сам за компанию вздрогнул и глотнул из фляжки.
Флора наблюдала, как подступает вода, брела по песку, а Мэбс и Таши, задержавшиеся, бросились бежать, и их фигуры казались почти черными против солнца. Вита и Денис снова появились в поле ее зрения, они торопливо карабкались по камням, поскольку задержались больше, чем было безопасно в том укромном местечке. „Если бы их отрезало приливом, они утонули бы“, — подумала равнодушно Флора. И чем дольше наблюдала, как они цепляются за скользкие камни, тем больше упивалась этой мыслью.
— Подожди, дорогой, проклятые камни режут мне ноги. Я надену туфли, — пожаловалась Вита.
— Я так люблю твои ноги, — Денис подал жене туфли, которые нес. — Я люблю в тебе все, каждую частичку тебя.
— Но ты не любишь нашего ребенка.
— Она не часть тебя.
— Было время, когда была. — Вита отряхивала песок со ступней. — Этот противный песок так прилипает.
— Я даже мысли об этом не выношу. — И Денис вспомнил некрасивый живот жены. — Сама мысль о том, что она часть тебя, отвратительна. — И он постарался все это выкинуть из памяти.