— А нам отец никогда не рассказывал таких анекдотов.
Они так наелись и так смеялись, что наступило временное затишье: все умолкли, сидя или лежа вокруг костра, который уже догорал, вспыхивая красными угольками, из которых иногда высовывался язычок голубого пламени. А в нескольких ярдах от них, чуть в стороне, ворочался прилив, вздыхая, когда маленькая волна, что-то шепча, набегала на песок, и с каждым разом шум волны звучал все менее оптимистично, чем в предыдущий. А над морем повисла оранжевая луна, и все собравшиеся вокруг гаснущего костра в последний день апреля 1926 года, изумленно смотрели, как чудесно и таинственно менялась она, из оранжевой становясь золотой, потом серебряной, повиснув высоко в небе кобальтового цвета. Потом Мэбс и Таши, нарушив молчание, запели по-французски.
Ты из лунного света,
Мой милый воробышек,
Дай твое перышко, не пожалей,
Моя свечка погасла, темнота опустилась,
Дай твое перышко, не пожалей.
Годы спустя, в миг смерти, Феликсу почудятся эти молодые голоса, и воспоминания об этой непорочности и чистоте освободят его от страха, но в тот самый момент он закричал:
— А как насчет танцев?
Он завел граммофон, поставил пластинку, и вокруг костра на примятой траве начались танцы, а некоторые, самые безрассудные, танцевали босиком у кромки воды.
Бланко танцевал чарльстон с Джойс, которая так легко подпрыгивала и извивалась, что не было и секунды обратить внимание на ее зубы. Ангус танцевал с Роуз и женой, Феликс с Мэбс, Таши, Элизабет и Энн. Космо — сам с собой, не желая подвергать риску ногу.
У Феликса были пластинки с чарльстоном, быстрым и медленным фокстротом. Танцевали все. Потом, еще раз покрутив граммофон, Феликс поставил пластинку с венским вальсом, который умели танцевать только старшие, и они продемонстрировали это перед своими детьми, которые в изумлении стояли и аплодировали.
Феликс схватил Флору за руку и сказал:
— Ты обещала мне танец. — Он подтащил ее к себе, маленькую и легкую, и велел:
— Обними меня за шею. — И закрутил ее вдоль кромки воды, пока не кончилась пластинка, и тогда он поставил ее на песок.
— Хорошо было, правда? — Но Флора ничего не сказала. А как могла она? Она сперва подумала, что он забыл о ней, но нет, он все помнил.
И когда все решили, что танцы кончились, Феликс взял свое концертино и заиграл танго.
Сидя вокруг костра все слушали и тихонько подкидывали в огонь веточки дрока и, запыхавшись от танцев, старались дышать в ритме музыки. А потом Фредди Вард и Ян Макнис встали и молча вышли на плоское место пляжа и начали танцевать танго. Они держались очень прямо, надев шляпы, как их носят мужчины на улицах Аргентины, и как-то задушевно, мужественно, самозабвенно закручивая удивительно грациозные па. Они как бы сбрасывали с себя годы войны, работы, любви, заполнившей их жизнь и соединявшей сегодняшний день с молодостью, когда они работали и подружились в Южной Америке, и как бы возвращали мгновения той жизни. Когда музыка кончилась, их жены и дети, с восторгом на них глядевшие, сидели молча, боясь нарушить тишину аплодисментами. Луис, сельский полицейский, скрывавшийся в тени на полпути к скале, завопил: