— Хьюберт, не хами! — закричали все.
— Флора, а ты тоже этого ждешь? — стал поддразнивать ее Хьюберт. — Она покачала головой, а он продолжил: — Нет, она к этому не стремится, она чихает всем им в лицо. („Я думаю, я его ненавижу“.) Она отказывается вносить свой вклад в увековечивание владычества, она носит вызывающие красные панталоны, чтобы шокировать мемсахиб и демонстративно чихает на все, это отличная уловка. („Я его совсем не люблю“.)
— А ты тоже должна будешь ехать туда, когда тебе исполнится семнадцать? — серьезно спросил Космо.
— Да.
— О! — И потом: — Действительно? И ты должна? — закричали все наперебой.
— Когда мне будет семнадцать, — бесстрастно ответила Флора, — мне пошлют деньги, чтобы я собиралась.
— Мы тебе поможем выбрать наряды, — прервала Таши.
Флора продолжала:
— И билет до Бомбея, где меня встретит посыльный отца и отвезет к родителям.
— А потом? — нахмурившись спросил Космо.
— А потом она встретит всех этих парней, которые горят желанием жениться, я слышал, их там тучи, — сообщил Хьюберт.
— А откуда ты все так хорошо знаешь?
— Мой отчим был строителем в Сингапуре от Империи. Там то же самое.
— И тебе он не нравится, — сказала Мэбс.
— Но и Флоре не нравятся ее родители.
— Да, — сказала Флора. От ее тихого голоса вдруг все замолчали, и в наступившей тишине было слышно, как вздыхает Таши: „Жаль, что все эти наряды…“ Хьюберт, который поддразнивал, теперь пришел на помощь, разрядил обстановку.
— Спасем Флору от утробы владычества. Флора должна найти работу, и ей не надо будет ехать в Индию.
— Мы, девушки, воспитаны так, чтобы не работать, — сказала Таши. — Нас готовят к замужеству.
— Так принято, — согласился Космо.
— Свершится революция, и она заставит оба пола работать, а институт брака отпадет, — заявил Хьюберт.
— О Бланко, ты уже несколько недель не вспоминал про революцию, — засмеялся Космо.
— Под крышей твоего дома я щажу чувства твоего папа.
— Не заметно…
— Твоя революция не успеет спасти Флору, не поспеет вовремя, — сказала Мэбс.
— Ну, она пока может поработать горничной, расчихивать пыль, — и Хьюберт пристально поглядел на Флору. — Ну, стать служанкой.
— Свинья, — сказала Флора, пожалев, что она тогда не чихнула еще сильнее. — Настоящая свинья.
Как раз в этот момент в комнату вошла Милли Лей.
— Ну, мои дорогие! Вас тут столько сидит с закрытыми окнами. Такой прекрасный день! Почему бы не пойти на улицу и не размяться? — Она перешагнула через сидевших на полу молодых людей, едва не поскользнулась на блестящих обложках „Вог“, и, восстановив равновесие, открыла окно. — Ну вот!