– Губы, которые лгут, надобно держать на замке. – Коп бросил шляпу, которая ему не подходила, на пассажирское сиденье. Она приземлилась на металлическую ленту, усеянную сотнями острых штырей. А коп всей своей массой обрушился на водительское сиденье. Спинка прижала левую ногу Джонни к заднему сиденью.
– Приподнимитесь! – завопил Джонни. – Вы сломаете мне ногу! Приподнимитесь, чтобы я мог вытащить ее! Господи, вы же меня убиваете!
Коп не ответил, но давление на ногу Джонни усилилось. Он обхватил ее обеими руками и с неимоверным усилием вырвал из зазора между спинкой и задним сиденьем. В результате кровь вновь хлынула ему в горло, и он едва не задохнулся.
– Мерзавец! – выкрикнул Джонни, харкнув кровью.
Коп ничего не замечал. Он сидел, наклонив голову и барабаня пальцами по рулю. Дыхание с трудом вырывалось у него из груди, и Джонни сначала подумал, не копирует ли коп его, но потом решил, что нет. Надеюсь, что у него астма. Надеюсь, этот приступ его и задушит.
– Послушайте. – Он попытался изгнать ненависть из своего голоса. – Мне нужно что-нибудь обезболивающее. Ужасно болит нос. Хотя бы аспирин. У вас есть аспирин?
Коп молчал и лишь барабанил пальцами по рулю.
Джонни открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но передумал. Боль страшная, это точно, такой он никогда еще не испытывал, даже в восемьдесят девятом, когда выходил камень, и то было легче, но умирать-то он не хотел. А судя по позе копа, пусть и безумца, тот о чем-то думал, и мешать ему не следовало, потому что он мог выбрать самый простой способ, чтобы избавиться от помехи.
Поэтому Джонни молчал и ждал.
Время шло. Тени от гор стали гуще, надвинулись, но койоты молчали. Коп все сидел, наклонив голову и барабаня пальцами по рулю, словно в глубоком раздумье, даже не поднял головы, когда на восток промчался еще один трейлер, а на запад – легковушка, обогнувшая неподвижную патрульную машину с включенной мигалкой по широкой дуге.
Потом коп поднял с переднего сиденья двустволку и уставился на нее.
– Наверное, та женщина не певица, но она пыталась меня убить, тут-то сомнений нет. Из этой вот штуковины.
Джонни молчал. Лишь гулко колотилось сердце.
– Тебе не удалось написать роман, возвышающий душу. – Говорил коп медленно, словно он тщательно подбирал каждое слово. – Эта неудача прошла мимо внимания критиков, чем и обусловлено твое наглое самодовольство. У тебя нет интереса к духовности. Ты насмехаешься над Богом, который создал тебя, и тем самым ты умерщвляешь свою пневму и прославляешь грязь, которая и есть твой сарк. Ты меня понимаешь?