Напротив через улицу находился отель. Эндрю быстро нырнул в пустынный вестибюль. Ему казалось, что лейтенант Муни гонится за ним. Эндрю посмотрел телефон Мари Кросс в справочнике. Там значился только один — на Тридцать восьмой улице. Итак, квартира действительно принадлежала Мари Кросс, и Маурин вовсе не было необходимости прикрываться чужим именем. Видимо, она просто заняла квартиру, а Мари Кросс переехала к Глории Лейден. Он поискал Глорию Лейден. Вест Десятая улица. Должно быть, это. Эндрю вошел в будку и набрал номер.
Почти тут же на другом конце ответил женский голос:
— Послушайте, кто бы это ни был, что за звонки в такой час?
Эндрю спросил:
— Мари Кросс?
— Мари, — позвал голос Глории Лейден. — Это тебя.
Эндрю слышал приближающийся звук шлепанцев.
Потом другой голос сказал:
— Да?
— Мари Кросс?
— Да.
— Это Эндрю Джордан. Я должен поговорить с вами.
— Муж Маурин?
— Да, он.
— О Боже…
— Я приду прямо сейчас.
— Хорошо… послушайте, как бы это… я имею в виду — Глория красит волосы.
— Мне надо увидеть только вас.
— Тогда… тогда, знаете, здесь есть бар на углу между Десятой и Шестой улицами. «Бангкок».
— Я буду там через четверть часа.
«Бангкок» был чрезвычайно слабо освещенным баром, с некоторой едва уловимой претензией на Восток. Узнать Мари Кросс было просто, потому что она была единственной девушкой среди горстки посетителей бара, — высокая, стройная, довольно угловатая, с собранными в пучок черными волосами. Когда Эндрю подошел к двери, она повернулась, и он направился прямо к ней.
— Мистер Джордан? Пойдемте сядем за стол. Эти барменские уши — они могли бы использовать их в качестве радаров для всего Восточного побережья.
В розовом полумраке они отыскали столик. Из темноты возник официант. Они сделали заказ, и официант ушел. Мари Кросс перегнулась к нему через стол, но все равно впечатление от нее у него оставалось весьма размытым: тонкое костистое лицо, черные большие искренние, как у пуделя, глаза.
— Боже мой, мистер Джордан, я не знаю, что вы от меня хотите. Честно, не знаю. Я разговаривала с копами сегодня вечером.
— Я знаю.
— То есть, может, вы пришли не к тому человеку. Я… я не была подругой Маурин. Я ненавидела ее. Просто ненавидела эту девушку. — Громадные мерцающие глаза, поблескивающие в полутьме, казалось, имеют отдельное от лица, собственное существование наподобие улыбки Чеширского Кота. — Послушайте, мистер Джордан, вы ужасно выглядите. Вам очень плохо, да?
— Они думают, что я убил ее.
— Я так себе и представляла. Это из-за того, чем я напичкала лейтенанта.
— У нее ведь было много мужчин до меня, не так ли?