— Я сказал им, — в голосе дирижера слышались визгливые нотки. — Я им сказал. Меня просто потрясло, когда он упал. Потрясло всех нас, ведь верно, мальчики?
Мальчики задвигались и в унисон согласились: «Конечно, потрясло».
— Когда он упал? — быстро сказал Элейн. — Значит, он не должен был падать?
Все разом принялись объяснять старшему инспектору особенности сценария. Готовили два варианта. Было много споров — какой выбрать. До последнего часа ни лорд Пестерн, ни Ривера не могли прийти к окончательному решению. По одному варианту лорд Пестерн стреляет в Риверу четыре раза, а тот улыбается и продолжает, как ни в чем не бывало, играть. После каждого выстрела кто-нибудь из оркестрантов берет ноту из нисходящей гаммы и притворяется убитым. Потом Ривера уходит со сцены, оркестр заканчивает номер так, как он и был исполнен, а лорд Пестерн сам под занавес смешно валится на пол. И тогда Бризи кладет венок на грудь ему, и уносят лорда Пестерна. В другом варианте падает Ривера. Карлосу, пояснили мальчики, не хотелось грохаться на пол с инструментом, поэтому в самый последний момент остановились на первом варианте.
— Когда я увидел, как он упал, — тараторил Бризи, — то затрясся, как грешник в аду. Подумал, что он сделал это наперекор всем нам. Он был такой — старина Карлос.
Немного сдвинутый. Ему не хотелось падать и не хотелось, чтобы его светлости устроили торжественный вынос со сцены. Смешной парень. Такой удар для всех нас.
— Значит, окончание номера было сымпровизировано?
— Не совсем, — присоединился лорд Пестерн, — я, конечно, сохранял присутствие духа и следовал намеченному сценарию. В нем возникли некоторые сбои, но вы сами теперь про них знаете. Официанты увидели, как упал Карлос, и догадались принести носилки. Получилось бы нескладно, если бы не они. Чертовски нескладно. Я расстрелял весь магазин, как мы договаривались, а другие ребята изобразили из себя подбитых. Потом отдал револьвер Бризи, он нажал на курок и открыл магазин. Я никогда не сомневался, что моя идея порешить Карлоса была лучше. Хотя, конечно, предпочел бы, чтобы со сцены вынесли меня.
— А я думал, — вмешался Бризи, — что лучше положу треклятый венок на Карлоса, как мы договорились с самого начала. Так и поступил, — его голос сделался визгливым. — Когда увидел кровь, решил поначалу, что она пошла у него горлом. Подумал: у него слабые легкие. Понимаете? И тут венок обо что-то зацепился. Вы не поверите, но у меня мелькнула мысль: черт, я же его на крючок вешаю. А потом увидел. Я сказал вам это, всем сказал. Вы не можете отрицать.