— Продавцы буги-вуги, — заговорил Мэнкс, — естественно, не во вкусе моей кузины Сесиль. Как вы могли заметить, она из разряда гранд-дам.
Элейн наклонился вперед и потер нос. Он похож, подумала Карлайл, на книжного человека, которого заинтересовала некая частность, затронутая в ходе бесконечного спора.
— Все это верно, конечно. Выстраивается очевидная и весьма эксцентрическая мизансцена. Все сказанное вами, несомненно, полная правда. Но, черт возьми, вы прекрасно знаете, что пытаетесь воспользоваться бьющей через край эксцентричностью в качестве дымовой завесы, чтобы прикрыть ею какие-то более глубинные причины и следствия.
Оба были изумлены и обескуражены. Карлайл на всякий случай сказала, что не понимает упрека.
— Не понимаете? — пробормотал Элейн. — Прекрасно! Попробуем разобраться? Беллер считал, что Ривера и мисс де Сюзе помолвлены. Состоялась ли помолвка?
— Нет, не думаю. А твое мнение, Карлайл?
Карлайл полагала, что ничего не было. Никакой помолвки.
— Только договоренность?
— Он хотел жениться на ней, я думаю. Я хочу сказать, — уточнила Карлайл, заливаясь румянцем смущения, — что знала об этом его желании. Не думаю, что Фе была готова на такой шаг. Даже уверена в этом.
— Как воспринимал ситуацию лорд Пестерн?
— Кто знает? — промямлил Эдуард.
— Мне кажется, все это не слишком его занимало, — сказала Карлайл. — Он с головой ушел в подготовку к своему дебюту.
Но в памяти ее всплыл лорд Пестерн, занятый отламыванием пуль от патронов, и она, словно въяве, услышала: «…гораздо лучше оставить это мне».
Элейн заставил их крупица за крупицей вспомнить вечер в «Герцогской Заставе». О чем велись разговоры перед обедом? Как разделилась компания потом, кто и в какие комнаты ушел? Что говорили и делали они сами? И неожиданно для самой себя Карлайл подробно рассказала о своем приезде. Нетрудно было припомнить спор между дядей и тетей о дополнительных гостях за обедом. Труднее стало, когда Элейн заставил ее вернуться к вероятности помолвки между Риверой и Фелисите, ибо старшего инспектора интересовало, кто говорил об этом и секретничала ли Фелисите с Карлайл.
— Мои вопросы кажутся не относящимися к делу, — сказал Элейн, предвидя желание Карлайл заявить то же самое, — но, поверьте мне, я никого не хочу обидеть. Все постороннее будет отброшено и забыто. Мы хотим нарисовать верную картину, только и всего.
И тут Карлайл показалось, что глупо и неправильно продолжать уклоняться от ответов, и она рассказала о беспокойстве и переживаниях Фелисите из-за Риверы. Почувствовав встревоженность Эдуарда, добавила, что ничего серьезного в отношениях молодых людей в действительности не было.