Надо отдать Беркесову должное — владеет он собой превосходно. Он не подскочил на стуле от моего заявления, не издал никаких восхищенных или недоверчивых междометий, а холодно взглянув на меня, спросил:
— И что же вам мешает его арестовать?
— Арестовать его невозможно, полковник, — со вздохом сказал я, — он под такой крышей, до которой ни вам, ни мне не дотянуться. Но встретиться с ним я, пожалуй, попробую и, надеюсь, что встреча получится, если вы мне не помешаете.
— Каким образом я могу вам помешать? — не понял Беркесов.
— Прикажите своим молодцам, чтобы они не ходили за мной по пятам, — предложил я. — Тогда у меня, возможно, что-нибудь да получится.
Беркесов еще более помрачнел:
— Это невозможно.
— Интересно! — воскликнул я. — До сих пор действует закон о глобальной слежке за иностранцами? И его нельзя никак обойти без разрешения Конституционного Суда?
— Не прикидывайтесь идиотом. — сказал полковник. — Если с вами здесь что-нибудь случится, кто будет отвечать? Я буду отвечать. И. боюсь, что отвечать прядется головой. А запасной у меня нет.
— Полно, полковник, — засмеялся я. — Кому я здесь нужен? Кому я нужен в этом городе, где живут одни играющие на арфах ангелы?
— Не поясничайте, — поморщился Беркесов. — Вы так лихо вынимаете из кармана свой набитый долларами бумажник, что вас может прикончить любой семиклассник, собирающий деньги на видеомагнитофон. А о других я уже не говорю. Вы что, не знаете, какая криминогенная обстановка в городе? Четыре убийства и шесть разбоев в минуту! Того Ленинграда, в котором вы когда-то начинали свою карьеру, давно уже нет, а есть бандитский притон. И вычистить его сможет только возрожденная ВЧК! Нашими настоящими методами.
— Не умрите от ностальгии, полковник, — предостерег я. — Это очень мучительная смерть. Я не хочу вам объяснять прописных истин. Вы их знаете не хуже меня. Это я насчет ВЧК. Но вернемся к делу. Значит, снять с меня наблюдение невозможно?
Беркесов молчал, давая мне понять, что он не собирается повторять своих аргументов.
— Слушайте, господин Беркесов, — спросил я, — когда я сбежал из Эрмитажа, вы меня все время вели? Или вычислили потом, через диспетчерскую автопарка? Или уже водитель был вашим человеком? Кстати, если так, то я дал ему двадцать долларов. Проследите, сдал ли он их в бухгалтерию или нет.
— Мы не расшифровываем своих методов, — сказал полковник. — Да я и не вдаюсь в детали. Мне доложили, что вы уехали на такси. А я приказал не спускать с вас глаз. Вы не хуже меня знаете, что имеются тысячи методов, а какие из них применялись, я даже не интересовался. А вы что, снова хотите что-нибудь выкинуть?