Он вошел и, остановившись у двери, скрестил руки на груди и оперся плечом о стену, а Ева так и осталась сидеть.
Они молча смотрели друг на друга, а потом она вызывающе заявила низким горловым голосом:
– Позвольте мне высказаться напрямик.
«О да, – подумал он, – это ее голос. Я скучал по нему все эти последние часы».
– Я изменила свое мнение.
Он почувствовал, как где-то в глубине у него зарождается улыбка. Она говорила так, словно они продолжали разговор, и, возможно, она мысленно так и делала, возможно, все время разговаривала с ним с тех пор, как он ушел. В этом было что-то, лишающее сил.
– Свое мнение о чем? – Джейми передвинул плечо по стене.
– О вас.
Он коротко усмехнулся, но изумление и радость, которые вспыхнули в нем, когда он был внизу, мгновенно погасли, как гаснет свет.
– Теперь, когда я превратил вас в своего врага, теперь, когда вы сбежали, именно теперь вы изменили свое мнение обо мне? – Он покачал головой. – Придерживайтесь своего первоначального суждения.
– Что это такое? – Ева подняла вверх руку. На ее ладони лежали пять лент приглушенного красного цвета, похожих на хвосты жизнерадостных пони.
Глубоко внутри его, в темных закоулках вспыхнула маленькая искра, которая очень долгое время тлела там.
– Ленты. – Он не узнал собственный голос.
– Для чего?
– Для ваших волос.
– Сколько лет вы на службе у короля Иоанна?
Он сделал вдох. Ему следовало понимать, что дойдет до этого. Ева жесткая, как кнут, и ее притворный цинизм, за которым скрывался ум военного стратега, должен был вызывать опасения.
– Пятнадцать.
– Значит, вам было…
– Пятнадцать.
– Что случилось с вашими родителями?
– Их убили.
– Кто?
– Король Иоанн.
У нее вырвался полузадушенный смех сквозь слезы; звук поплыл в воздухе плотным сгустком энергии, наполняя темнотой залитую светом комнату.
– Как такое возможно, Джейми?
– Как возможно – что? – Его поразила хрипота в собственном голосе.
– Как вы можете служить человеку, который убил ваших родителей?
– Это месть, – усмехнулся он криво.
– В этом нет смысла.
– Я еще не осуществил ее.
Она вздохнула и вздернула подбородок.
– Почему вы оставили меня с Ангусом?
– Ева, это не преследовало какой-то особой цели. – Он оттолкнулся от стены. – Вы не ошиблись во мне. Вы пришли ради Роджера, так забирайте его. Я не стану останавливать вас и не буду мешать делать то, что вы хотите.
– Это хорошо, потому что я вернулась не ради Роджера. Я вернулась ради вас.
Она раскрылась до ступней, а меховое покрывало с кровати, в которое она была завернута, сползло с плеч и свесилось на спину, удерживаемое только локтями и предплечьями, и ее тело светилось в ярком свете свечей.