Она улыбнулась.
– Я знаю.
Что-то в нем будто оттаяло, и, наклонившись к самому уху, он прошептал:
– А теперь самое главное: я собирался убить короля.
Наступила оглушительная тишина, улыбка исчезла с ее лица, и Джейми понял, что до нее дошел смысл его слов.
– Ты слышала, как Чанс сказала это тогда, на переправе.
Ева устроилась поудобнее, чтобы смотреть прямо на него.
– Да, слышала.
Он коротко кивнул. Зачем он вообще что-то сказал? Почему он откровенен сейчас?
Потому что Джейми хотел этого двадцать лет.
Всю жизнь он считал себя бесплодной пустыней и только сейчас понял, что он цветущий оазис. И еще он страдал: страдал от стыда за то, что убежал, когда убивали отца, страдал из-за желания вернуться домой. Даже если возможность предоставлялась, он всегда умудрялся убедить Иоанна послать в Эверут кого-нибудь другого. Когда судебные сессии призывали людей короля на север, когда народные беспорядки требовали применения силы, когда королевские подданные отправились захватить его пустующее поместье, Джейми всегда оставался в стороне, всегда упорно и не заботясь о последствиях старался держаться подальше.
Они были его позором, те два проступка; один занял не больше секунды, а другой растянулся на всю жизнь: сбежать, когда убивали отца, и никогда больше не возвращаться домой.
Но теперь все изменилось, теперь у него есть Ева, которая должна знать правду. Он обязан позволить ей увидеть черную как уголь пустоту, что у него внутри, а потом пусть решает.
– По его приказу был убит мой отец, я намерен убить его.
Ева ответила не сразу:
– Я понимаю: с жаждой мести трудно совладать.
– Многие годы это было главной моей целью. Мне было наплевать на данные обещания, я хотел отмщения. А больше всего я мечтал увидеть глаза Иоанна в тот момент, когда он поймет, кто я на самом деле. Я хотел быть тем, кто вонзит в него кинжал.
– Да, конечно, и это понятно, – кивнула Ева, словно он сказал что-то обыденное, вроде того, что начал копать колодец, и Джейми было уже не остановить.
– Но когда пришли убивать моего отца, я сбежал: увидел, как отец упал на колени, и сбежал.
Да, это была его жгучая рана, открытая и незаживающая. Ему пришлось стиснуть губы, чтобы сдержать вздох.
– Да. – Ева медленно, задумчиво кивнула. – Я могу это понять. Это самое разумное, что можно было сделать.
Джейми почувствовал, как по затылку прокатилась гудящая волна и все тело наполнилось гулом, а перед глазами засверкали маленькие белые вспышки. Неужели кровать под ними качается? Его локоть дрожал, и кровать, казалось, несло по волнам.
– Именно так поступил бы любой, оказавшись в заведомо проигрышной ситуации: ты был ребенком, а они – взрослые, вооруженные люди. Рискну предположить, что твой отец хотел бы, чтобы ты поступил именно так.