Он поднял ее накидку и тряхнул. Капли воды послушно скатились с мехового воротника. Он бы очень хотел также потрясти себя, чтобы раз и навсегда выбить из головы несбыточную мечту.
– Хорошо, что ты прекрасно разбираешься в качестве одежды, – заметил он, стараясь хоть на что-то отвлечься от тепла, исходившего от накидки Пенелопы. Тепла и запаха. – Накидка так промокла, а платье выглядит совсем сухим. Я уж боялся, тебе придется облачиться в наряд прислуги, пока из отеля не доставят твои вещи.
Пенелопа вздохнула и повторила:
– Я не могу здесь остаться.
Проклятье. Похоже, все-таки придется ее убеждать.
– Можешь и останешься, – отрезал Габриэль. – Держу пари, у тебя серьезное растяжение. – Он повесил накидку на подлокотники кресла и пододвинул оттоманку, чтобы устроиться напротив Пенелопы. – Тебе нельзя наступать на ногу – это может привести к осложнениям. Я видел многих солдат, обреченных хромать до конца жизни из-за того, что у них не было возможности должным образом лечить подобные травмы.
Пенелопа опустила взгляд на свои ноги. Замечание Габриэля вовсе не пристыдило ее. Он не сомневался: она ценит все, сделанное солдатами для спасения Англии, и безмерно благодарна им за принесенные жертвы. Так что его слова все же оказали на неприступную леди определенное влияние.
Габриэль уселся на обитую ворсистой тканью оттоманку лицом к Пенелопе и чуть оттолкнул ее назад. Так появилось достаточное пространство, чтобы она могла положить больную ногу на его колено: он хотел более внимательно осмотреть место ушиба. Но когда Габриэль взглянул на Пенелопу, чтобы попросить ее показать ногу, то оцепенел. Она сидела так близко… Боже, как будто все это происходило не с ними. Не с безумцем и вдовой. А с мужем и женой, коротающими вечер перед камином.
У Габриэля перехватило дыхание от внезапно охватившего его желания, отозвавшегося в сердце резкой болью. Он едва слышно выругался. Он ведь уже думал, что давно перестал мечтать о ней: тогда, когда осознал, что недостаточно хорош для блистательной Пен.
Глаза Пенелопы округлились, будто она прочла его мысли, и через миг леди отвела взор. Она заерзала на кушетке, пытаясь максимально увеличить расстояние между собой и Габриэлем.
– Что бы там ни было… Я не могу остаться здесь. С тобой.
Ее неприкрытый страх словно сверлил его душу.
– Конечно, – смутился он, понимая причину ее волнения. – Даже ты боишься оказаться запертой в одной комнате с сумасшедшим.