Но даже тогда сумел сохранить остатки самообладания. Пока не сделал глупость, предложив Никки креветку. Решил, что еда поможет отвлечься, и больше неудобных ситуаций не возникнет.
Угораздило же подать на стол именно креветки! Вот она берет их за хвосты, подносит ко рту и так трогательно вздыхает, рассказывая о работе и своем детстве. Никки расспрашивала его про сестер, но Рафаэлю было ужасно трудно сосредоточиться. В голове роились совсем другие мысли.
А когда вообразил, как Никки лежит в бикини возле его бассейна, пульс бешено стучал, и желание захлестнуло с новой силой. Как Рафаэль ни старался, ничего не мог с этим поделать.
О чем еще они говорили, Рафаэль, хоть убей, не помнил. Наступила ночь, и он все больше подпадал под гипнотические чары гостьи. Единственное, на чем был способен сосредоточить внимание, — движения ее губ, медные волосы, поблескивавшие в свете свечей, и милая, чуть печальная улыбка.
Слава богу, Никки вовремя встала и объявила, что идет спать. Рафаэль сомневался, что смог бы продержаться дольше.
Странно все это, думал он, заглядывая в удивительно быстро опустевший стакан. Он встретил эту женщину меньше суток назад и уже совсем голову потерял. Когда именно Никки захватила все его мысли? А главное, скоро ли удастся выкинуть ее из головы? Ей там делать нечего, это точно.
Во-первых, после недавно закончившегося неудачного романа Рафаэлю меньше всего хотелось сразу кидаться в новый. А во-вторых, глупо сохнуть по женщине, которая явно не отвечает тебе взаимностью.
Рафаэль поставил стакан на стол и застонал от досады. Он прекрасно умел распознавать, когда женщина к нему неравнодушна. У Никки ни одного из характерных признаков не наблюдалось. Казалось бы, ничего страшного. Рафаэль ведь не подросток, который не в состоянии справиться с гормональным взрывом, а взрослый, зрелый мужчина тридцати двух лет от роду. Поэтому тот факт, что равнодушие Никки настолько его огорчает, ставил в тупик еще больше.
Что же с ним творится? А главное, что теперь делать?
Обдумывая дилемму, Рафаэль потянулся за бутылкой, чтобы налить еще бренди, но вдруг ночную тишину разорвал пронзительный крик.
Сердце так и упало. Рафаэль застыл с протянутой рукой. Вопль был исполнен такой боли, что по коже побежали мурашки. Все мысли о неразделенных чувствах как ветром сдуло. Нужно было что-то делать.
Оттолкнув стул, Рафаэль вскочил. Сердце бешено колотилось. Хотелось вбежать в дом, перепрыгивая через ступеньки, взлететь вверх по лестнице, рывком распахнуть дверь в спальню Никки, убедиться, что она жива и здорова. Хотелось расспросить, почему она кричала, что случилось, а главное, зачем она здесь на самом деле. Рафаэль уже почти сорвался с места, но потом…