— Извини, — ответила Никки, не чувствуя ни малейших признаков раскаяния, — так счастлива она была. — Сильно?
— Не очень. Ерунда, заживет. Дело стоило того. Как ты меня умоляла!..
Никки его поддразнивания задели.
— Я не умоляла.
— Неправда. Я все прекрасно слышал.
— Я молила. Большая разница.
— Думаешь?
Ну нет, сейчас Никки сотрет у него с лица эту самодовольную ухмылку.
— Убедись сам.
— Каким образом?
С улыбкой соблазнительницы Никки толкнула Рафаэля на спину и села верхом, с удовольствием отметив промелькнувший у него во взгляде легкий испуг.
— На собственном опыте, — ответила Никки и уверенно начала ласкать Рафаэля.
— Вообще-то ты права, — признал Рафаэль спустя долгое время, когда к нему вернулась способность связно говорить и рассуждать. — Разница есть.
Никки победоносно улыбнулась:
— Я же говорила.
— Что, довольна собой?
— Вполне.
И заслуженно, подумал Рафаэль. То, что произошло между ними, было просто непередаваемо. Рафаэль с самого начала думал, что вместе им будет хорошо, но ничто не могло подготовить к взаимной страсти, которую они оба пробуждали друг в друге. Снова и снова они по очереди доводили друг друга до исступленного экстаза. Это было невероятно.
Между тем уже стемнело. Никки сидела на кровати Рафаэля, скрестив ноги, одетая в одну из его футболок, и ела приготовленную им тортилью. Волосы у Никки были растрепанные, взгляд усталый, но довольный. Можно было рассчитывать, что ночь принесет не меньше наслаждений, чем день. Рафаэль сам удивлялся, но уже хотел Никки снова.
Казалось, желание лишь отступало ненадолго и почти сразу возвращалось. Рафаэль с остервенением проткнул тортилью вилкой.
Что такого в этой женщине, из-за чего Рафаэль мгновенно терял над собой контроль и забывал обо всем на свете, кроме нее? И откуда взялись все эти идеи, желание отыграться? Почему Рафаэль хотел, чтобы Никки его умоляла? Раньше он так не делал.
Это было какое-то дикое, первобытное стремление. Обычно Рафаэль был очень сдержанным в постели. Впрочем, как и в других сферах жизни. Получалось, достаточно одной красивой женщины, двух недель неудовлетворенного влечения и искрометной химии, чтобы все самообладание рассыпалось в прах. Рафаэля это тревожило.
— Как я устала. — Зевнув, Никки изящно потянулась. — Совсем ты меня загонял. Повезло, что я до этого целых две недели отдыхала в твоей резиденции.
И только тут Рафаэль вспомнил, что у Никки «проблемы», и его охватил острый стыд. А он, чурбан, только о своем состоянии размышлял. Вдруг что-то со здоровьем? А они весь день такое вытворяли…
Рафаэль тихонько выругался. Конечно, все совершилось по обоюдному желанию, но следовало быть осторожнее. А лучше — продолжать настаивать на своем и ответить решительным «нет». Впрочем, поздно жалеть.