Хорошо, Рафаэлю и вправду неприятно было говорить о Марине, но кому охота пробуждать тяжелые воспоминания?
И он готов был допустить, что Никки не впала от него в зависимость. Ладно, тут Рафаэль погорячился. Но признать, что они влюблены друг в друга… Что за бред?
Нет, Рафаэль не влюблен, и Никки тоже. Это попросту невозможно. Они и двух недель вместе не провели.
Хорошо, что Никки уехала, а то все эти бурные сцены, эмоции… Ужаснее ничего не придумать.
Передернувшись, Рафаэль зашел в кабинет и направился прямиком к бару. Наполнил стакан бренди и поморщился, еще раз повторив в уме слова Никки. Во второй раз оказалось так же больно, как и в первый. Рафаэль залпом проглотил бренди, надеясь, что обжигающая волна алкоголя поможет смыть всю горечь последнего получаса.
Ладно, как бы там ни было, теперь все кончено. И очень кстати — Рафаэлю вовсе ни к чему такие приключения. Спрашивается, зачем переворачивать устоявшуюся жизнь вверх дном? Не говоря уже о том, как это тяжело эмоционально.
Нет, Рафаэль вовсе не испытывает никаких глубоких чувств по этому поводу — ни обиды, ни разочарования, ни сожаления. Просто Никки уехала так внезапно, что он не успел пока освоиться с этой мыслью. А если Рафаэль и будет по чему-то скучать, то исключительно по страстному сексу.
Ничего, со временем все пройдет, надо только запастись терпением. Потом только рад будет и спасибо себе скажет.
Единственным, что не позволило Никки расклеиться по дороге в Париж, был подпитывающий ее своей силой гнев. Никки кипела от злости, возвращая взятую напрокат машину и в последнюю минуту покупая безобразно дорогой билет на самолет. Именно ярость помогла вынести три часа ожидания — задержали рейс. Быстрым, сердитым шагом Никки промаршировала на пересадку в Орли. Да, злиться оказалось совсем нетрудно.
Все мелкие путевые неурядицы были Никки нипочем. Достаточно было вспомнить, как она излила душу перед Рафаэлем, открыла ему свои чувства, а он просто ноги об них вытер. Никки обругала его всеми известными словами на английском и французском и в тысячный раз напомнила себе — невелика потеря.
Но как только Никки очутилась дома, всплеск адреналина улегся, забирая с собой всю злость и силу. С тихим вымученным стоном Никки осела на пол и свернулась в клубок.
Внутри образовалась пустота, которую быстро заполнили отчаяние и горе. Наконец Никки сдалась, и по щекам покатились слезы. Да, хорошо, что их отношения завершились сейчас, пока не слишком поздно, но как же ей его недоставало! Казалось, сердце вырвали из груди. Голова мучительно болела, по всему телу разливалась боль.