– А первое это…?
– Яд, – подтвердил её догадку Северус.
– Яд? – Лили снова зачем–то изобразила попугая.
– Тот самый, который я дал твоему Поттеру, – черные глаза внимательно следили за малейшим изменением выражения лица девочки.
– Поттер вовсе не… – начала, было, Лили, но оборвала фразу на полувздохе–полувсхлипе. – Сев!!! Что ты делаешь?!
Откупорив стеклянное горлышко, маленький зельевар одним глотком осушил первую пробирку.
Лили кинулась к нему, хватая за руки, но было уже поздно. Ей удалось вырвать из привычно влажных пальцев только пустой флакон.
– Зачем?! Что ты сделал, Сев?! – истерично колотила его кулачками Лили.
Северус насмешливо смотрел на неё своими глазами–безднами. Глазами–провалами, туннелями в ад.
Только смотрел, даже не пытаясь остановить ни поток ударов, ни поток слов.
Руки сами собой опустились.
Слова иссякли.
Лили, дрожа, отступала, осознавая, что слов недостаточно, чтобы изменить тот факт, что яд уже проглочен, а противоядие в руках у Снейпа. Побежать за миссис Вэл она не сумеет, потому что дверь Снейп предварительно заколдовал. А как ведьма она втрое его слабее.
– Не ожидал, что замолчишь так скоро, – изогнулась темная бровь.
Взмахом палочки Сев наколдовал – по–научному трансфигурировал, – себе кресло.
– Не волнуйся, маггловские яды не способны навредить волшебнику.
– Да что ты? А вот Поттер орал так, словно ему было очень даже вредно, – язвительно фыркнула она в ответ.
– Потому что Поттер– непосредственный гриффиндорец, – пожал узкими плечами Снейп. – Мы, слизеринцы, гораздо сдержаннее в проявлении чувств.
– Ладно, – воинственно скрестила руки на груди девочка, – пусть даже маггловские яды – это пилюли для гордых, сдержанных слизеринцев. Но что ты хочешь этим доказать?
– Я хочу, чтобы ты видела, – я не заставляю людей проходить через то, через что не прохожу сам. В отличие от твоего драгоценного Поттера.
– Поттер – не мой! Я уже устала тебе это повторять!
Они снова воинственно уставились друг на друга.
– Сев, – вздохнула Лили, – ну ты же умный. Будь выше этого. Не делай все ещё хуже.
– Гриффиндорский ублюдок при всех облил меня дерьмом, а я, по–твоему, должен быть «выше этого»? Я не верю во всевластие христианского смирения, Лили.
– Сев, их четверо – а ты один. Тебе не справиться с ними. Лучше даже не лезь.
Стремительно поднявшись, Сев подлетел к Лили, зло сузив глаза. В каждой из щелочек горела почти сатанинская злоба.
– Второй раз… – прошипел он ей в лицо, чуть ли брызгая слюной, – второй раз ты называешь меня трусом…
– Я не называла! – испуганно замотала головой Лили. – Я… да когда же, Сев?