Вжих!
На бледной щеке мальчика остался багровый след.
Лили и Северус оба в недоумении смотрели друг на друга.
Лили посмотрела на руку, будто та действовала сама по себе. Без её ведома.
– Ты ударила меня? – не столько гневно, сколько удивленно воскликнул мальчик, держась за щёку.
– Моя сестра не вещь, – непривычно тихо и твердо сказала девочка. – Извини, мне, конечно, не стоило…
– Я понял. Ты тоже…извини.
Но на бледном лице не отражалось раскаяние. Понял ли он Лили? Или просто спешил замять ненужную сейчас ссору?
– Ах, Северус! Ну почему ты бываешь таким чужим? – воскликнула девочка, заломив руки. – Ты все время застегнут на все пуговицы. Никогда не поймешь, что у тебя на душе на самом деле!
Снейп улыбнулся. На сей раз одними губами. Глаза его оставались тусклыми и холодными, словно погасшие угли.
«Боже! Каким этот человек станет, когда вырастет?!», – подумала Лили.
– Ты хотела бы знать, что у меня на душе?
– Конечно.
– А ты не боишься?
– Чего?
– Того, что тебе это может вовсе не понравиться.
– Боюсь, – честно призналась Лили. – Боюсь тебя потерять. Я так люблю тебя, что все за тебя готова отдать, – все свои тайны и мысли; все мои любимые книжки, игрушки …
– О! Даже так? – язвительно засмеялся мальчик. – Такую жертву с твоей стороны я никогда не приму. Игрушки и конфеты? – это уж слишком жестоко, право...
– Не смейся надо мной. Это не смешно. Ты стал частью моей жизни, частью меня самой. Но мне иногда страшно, что для тебя это ничего не значит. Наверное, это неправильно, вот так прямо говорить о том, что думаешь, что чувствуешь? Ты никогда так не делаешь. Ты всегда ставишь между собой и людьми барьеры. Северус, что у тебя на сердце, на душе?
Лили потянулась к нему, желая погладить по щеке. Но мальчик перехватил тянущуюся к нему ладошку, крепко сжимая.
– Хочешь знать, что в моём сердце, Лили?
Он в упор смотрел на неё, и под этим взглядом Лили охватило привычное желание поежиться. Будто она долго стояла в прохладной комнате.
– Но для того, чтобы ты поняла, мне нужно слишком многое тебе рассказать. Моя мать, Лили, принадлежит к самой верхушке аристократического магического общества. А я вынужден пресмыкаться здесь. Не просто среди магглов – среди маггловского отребья! Я живу не своей жизнью. Я ненавижу все, что меня окружает. Этот Ткацкий тупик – воистину тупик, из которого нет выхода. Знаешь, зачем я день за днем варил эти проклятые зелья? Искал яд. Можешь сколько угодно таращиться на меня, Лили. Но, да! Я искал этот яд, который не смог бы определить ни один маггловкий врач. Я воображал, что если бы отец сдох, мы могли бы с матерью остаться одни, стать свободными! Мы вернулись бы туда, где нам и место.