– Сколько раз говорить, Поттер? Я тебе не «Эй».
– Где ты шастал?
– Не твое дело, – почти ласково ответил Блэк.
– Может быть, и не моё. Но мы тут, знаешь ли, делом занимаемся? А ты …?
– А что – я? Занимаетесь? И занимайтесь. Я же вам не мешаю.
– Как тебе наша идея?
Поттер продемонстрировал значок: змея подлетает в воздух, ворон хватает её за шею и у обоих вываливаются языки и выпучиваются глаза.
– Если честно, я не понял, в чем соль, – свел тонкие темные брови Блэк.
– Ну… – Поттер взъерошил волосы, – мы просто ещё не закончили. Это как бы предварительный вариант. Вообще–то нам не помешали бы свежие мысли.
– От меня их не дождешься.
– Почему? – воинственно задрал подбородок Джеймс.
– Потому что я не вижу смысла болеть за сине–бронзовых. А во–вторых, меня не интересует искусство вообще, и значки – в частности.
– Тебя не волнует проигрыш Слизерина? – возмущенно пискнул подлипала Петтигрю.
– Ни в малейшей степени.
– Но, Сириус, – примиряющим тоном сказала Алиса, – если Равенкло победит, то шансы Слизерина на кубок существенно упадут…
Блэк бросил на МакМилан мимолетный взгляд. Может быть, он и сам не намеревался делать его пренебрежительно–презрительным, но иных у него просто не получалось:
– Нам–то с того что?
– То есть? – подбоченился Поттер.
– Нам кубок это не принесет. Победа Равенкло сделает их нашими соперниками.
– Лучше Равенкло, чем Слизерин!
Блэк в ответ скривил губы, демонстрируя, что говорить на эту тему бесполезно:
– Тогда вперёд, на трибуны. Значки на лоб, и глотку наизготовку.
– Ты у меня когда–нибудь дождешься, Блэк!
Люпин, положив руку Джеймсу на плечо, удержал его:
– Оставь. Пусть идет.
– Слизеринская гадюка! – размахивал руками Поттер. – Не мудрено, что он отказывается работать с нами. Сердцем он с ними. Со своими. Это же видно!
– Джеймс, – поморщилась Мери. – Если мы продолжим в том же духе, у нас так и останутся глаза змеи и ворона на значках бейсбольными мячами…
***
Покосившись на слизеринские трибуны, Лили привычно выхватила взглядом фигуру Северуса. Он сидел между Розье и Нарциссой Блэк.
Блондинка выглядела оживленной и возбуждённой, и, к великой досаде Лили, очень хорошенькой. Девочка то и дело оборачивалась к Снейпу и что–то ему говорила. Северус оставался невозмутим, но когда он несколько раз что–то сказал своей соседке, та звонко засмеялась, и мальчик улыбнулся ей в ответ. Улыбнулся! А Лили он не улыбался никогда! Девочка почувствовала острейшее желание вцепиться Нарциссе в лицо ногтями. Слизеринская гадюка!
Над полем пронеслась серебряная трель свистка, возвещающая о начале матча. Пятнадцать мётел, как одна, взвились вверх.