Я не могу одолеть газет. Но я постараюсь еще…
18 мая, четверг
Вчера была гроза – красивая, большая…
Полнеба открывалось с южной стороны.
И светом ослепительно-сиреневым блистая…
293Да – вот так должно быть Второе пришествие Христа. Сгустятся тучи, и сначала – заблистают зигзаги и стрелы молний. Раскаты грома будут слышаться – то приближаясь, то удаляясь. Потом – всё чаще и чаще на востоке будет открываться небо, полгоризонта охватывая огнем и пропуская во тьму земную сильный голубой и сиренево-белый свет. А запад будет ответно вспыхивать яркими зарницами. Наконец, стихийно-красиво и властно прорвет тьму тяжело-серых туч этот свет надзвездного, неизведанного пространства – и зальет всю землю. С последним ударом грома сольются трубные звуки…
Что же это я? Совсем уж не по сезону фантазии!..
Сегодня именинное настроение должно быть: ведь у нас – гости, да и я была у Юлии Аполлоновны (Хорошавиной). Тетя встретилась там с Екатериной Ивановной Сидневой. Вот попала!..
А впрочем, об этом – после. Устала я сегодня очень. Хоть ровно ничего не делала…
Сегодня – теплый, чудный день. Первый этой весной. И теперь вот так хорошо!.. А «Потанюшка» после шести (часов вечера) не велел гулять…
Я так любила вечера весной! И осенние ясные – тоже. Вообще: что любишь, как-то очень часто того нельзя – в силу каких бы то ни было обстоятельств!..
А это – березовый (листок). Свежий, душистый, яркий (рисунок автора).
Вот – величина листика сирени сегодня. Но это – еще не самый большой (рисунок автора).
Как снова затягивает небо! Неужели и сегодня будет гроза? Что-то похоже…
23 мая, вторник
Как тоскливо и скучно!..
Несколько дней назад меня захватили тревожно-беспокойные минуты: где же цель? Где же смысл жизни? Такая пустота и бессодержательность в душе, что ужас охватил. И таким ненужным показалось многое (чтобы не сказать больше), что мы делаем…
А вчера (22 мая) вечером (в постели уж, конечно) я проливала слезы о том, что ведь – в сущности-то разобрать – я действительно никуда не годна, ни на что не способна и совершенно бесполезна. Таких людей не нужно жизни. Для таких-то и стоят по лицу земли многоглавые монастыри. Но ведь я и в монастырь не пойду – не хватит силы порвать с этим не принимающим меня миром все слабые связи… Не хватит…
Вот теперь, эту зиму, я уж не буду учиться…
Вчера – вот когда! – я оплакала, так сказать, свою долю бесталанную… Вот – заговорила какими фразами! Но вчера мне до жути ясно стало, что и ученье это мне ни к чему. Я не войду в эту жизнь, я не проникнусь наукой. Другие работают, занимаются, с головой погружаются в книги. А я – бегаю каждый день к Юдиным, ничего не делаю – и реву над этим. Как будто не от меня зависит – взяться за дело…