Я прихожу в себя от его голоса:
– Как-то все у нас быстро, да? Быстро прыгнули в постель, быстро кончили. Ты просто спринтерша какая-то.
– Это ты – спринтер.
– Нет, я марафонец. Сейчас узнаешь. Ты разрешишь мне поцеловать тебя там?
– Не-а, хорошего понемножку.
– Ничего не хочу слышать. Имею право, – Андрей осторожно развел мои ноги, согнул их в коленях. – Только не торопись улетать.
От прикосновения его губ у меня перехватило дыхание.
– Ничего не могу тебе обещать, милый, – пробормотала я, нащупывая среди складок простыни презервативы…
* * *
Я звоню в домофон уже минуты три, а Ирина до сих пор не открывает мне дверь. Заснула она там, что ли? Да, когда мы созванивались, было два часа ночи, сейчас начало четвертого. Но она пообещала меня дождаться. Мне срочно требовалось обсудить с ней последние новости, я просто не могла держать все это в себе, хотелось поскорее рассказать об Андрее. Поэтому, отъехав от подъезда, я сразу же набрала Иру. Она удивилась, но против моего приезда не возражала. Потом я созвонилась с Екатериной Евгеньевной. Няня сонным голосом заверила, что с Юлькой все в порядке, доча видит десятый сон и что я могу продолжать «гулять со своим парнем, все это понятно, дело молодое, давно пора заняться поиском нового мужа, а бывший засранец пусть локти себе кусает, что упустил такую женщину». Поскольку это был первый мой такой фортель за всю Юляшкину жизнь и я была уверена в няне больше, чем в самой себе, совесть меня почти не мучила. Так, кольнула для профилактики («ты не мать, кукушка, развратница!») и угомонилась. Хотелось только посплетничать с подругой, но ее, кажется, больше привлекал здоровый сон, а не подробности моего любовного свидания.
Я уже собиралась звонить Ире на мобильный, когда домофон ожил и вопросил сонным голосом подруги:
– Дашка, ты, что ли?
– А ты ждешь кого-то еще?
– Открываю, поднимайся!
Я пулей залетела в подъезд. Сейчас я ей все расскажу! Андрей такой классный, он самый лучший, я влюбилась, как девчонка. И он, кажется, тоже. Во всяком случае, когда мы прощались, Андрей сказал, что с ним такого никогда не было и что он очень счастлив. Когда он это говорил, у него было такое лицо – ах, радостное, очень довольное!
Открыв дверь, Ирина покружилась по прихожей, демонстрируя новый ярко-алый пеньюар (смерть мужчинам! безумно сексуальный! надо тоже себе такой завести, теперь мне есть кого соблазнять), потом осмотрела меня с ног до головы критическим взглядом и провозгласила:
– Забелина, у меня в холодильнике имеется лимон, и это очень кстати.
– Что, у меня вид такой довольный?