Логан
Твою мать!
Я провожу рукой вниз по лицу, потом пробегаю пальцами по волосам и сжимаю голову обеими руками, как будто она сейчас взорвётся. Но кое-что ещё тоже готово взорваться.
Я ещё никогда не был так возбуждён. Кит была влажной, тёплой и желающей. Она позволила бы мне трахнуть её прямо здесь, в ванной, если бы я согласился. Знаю, что позволила бы. И потом она бы не стала сожалеть. Но я бы стал. Пусть даже сейчас я сомневаюсь в своём решении выставить её за дверь. Я тянусь к дверной ручке, готовый повернуть её, чтобы Кит вернулась в ванную, но тут же отдёргиваю руку.
Я так отчаянно хотел стереть это выражение с её лица, и единственное, что мне пришло в голову, так это отвлечь её чем-то другим. Но теперь я не могу забыть другое выражение на её лице, появившееся в тот момент, когда она кончала. Или как крепко она сжимала мой палец, когда дрожала. Боже правый, эта девушка может меня погубить.
У меня такой сильный стояк, хоть гвозди забивай.
Дверь вибрирует от того, что кто-то стучится. Наверное, это Пол, который хочет, чтобы я поторопился и не опоздал на работу. Но мой член такой твёрдый, что я едва могу прямо стоять, не говоря о том, чтобы ходить.
Я снова пробегаю руками по волосам. Дыши глубже.
Дерьмо! Так я никогда отсюда не выйду.
Я беру полотенце из-под раковины и кладу его перед собой, потом расстёгиваю джинсы. Это займёт секунду. Потому что я буду думать о ней, когда буду это делать. Плюю на ладонь и беру в руку головку члена, крепко сжимая, начинаю двигать ею от себя.
Боже, я никогда не смогу выбросить из головы картинку, когда она кончала. И она кричала. Я уверен. Я чувствовал своей щекой, как двигалось её горло. Мягкая вибрация, появившаяся, когда она начала сжиматься вокруг моего пальца.
Несколько движений, и я встаю на цыпочки, изливаясь на полотенце на раковине. Я думаю о том, на что похоже оказаться внутри неё, и мои яйца врезаются в моё тело, когда я кончаю. О боже. Боже, я так сильно хочу оказаться внутри неё.
Опустошённый, я опускаюсь обратно на пятки. Тяжело прислонившись к двери, стараюсь выровнять дыхание. Дверь трясётся от мощных ударов кулака. Я мою руки, кидаю полотенце в корзину. Дерьмо. Я рад, что сделал это. Но мне бы хотелось, чтобы это случилось по-другому.
Застёгиваю джинсы, хоть мой член по-прежнему в полутвёрдом состоянии, но ходить уже можно. Я открываю дверь, и Пол приветствует меня выгнутой бровью.
— Лучше? — спрашивает он, ухмыляясь.
Иди на хер, придурок, показываю я.
— Сам иди, — смеётся он. — О, подожди. Ты только что оттуда. — Он склоняет голову набок. — Ну и как оно?