Эмили
Я падаю на стул в конце бара, когда освобождаюсь после выступления группы, и облокачиваюсь на столешницу. По моему лицу расползается улыбка, которую я не в силах подавить. Эбби ставит передо мной стакан с рутбиром.
— Это было офигенно! — говорит она и бросает в стакан две вишенки.
Я киваю. Это было чертовски офигенно! Я до сих пор пытаюсь отдышаться. Поднимаю мокрые волосы с шеи и закручиваю их в пучок, а потом распускаю.
— Давно ты играешь? — спрашивает Эбби. Она протирает барную стойку.
— По-моему, я начала играть ещё до того, как научилась ходить, — признаюсь я. Мне даже не вспомнить то время, когда у меня не было гитары. — Первую гитару подарил мне мой дедушка. — И моему отцу это нравилось, но только до тех пор, пока это не стало единственным, что хорошо у меня получалось.
— Что ж, это заметно. — Она поднимает руку, чтобы дать мне пять. — Это было супер!
Она на мгновенье сжимает мою руку и ловит мой взгляд, улыбаясь. А я даже не знаю, что сделать в ответ. Пока ещё.
Оглядываю бар. Наконец-то здесь стало тихо, Логан переворачивает стулья на столы, чтобы помочь уборщикам. Он поднимает край футболки и вытирает им лоб. Когда он наклоняется, его мышцы напрягаются, и я присвистываю.
— Силы небесные! — выдыхаю я.
— Да, этот парень та ещё конфетка, — говорит Эбби, облизывая губы.
— И я хочу облизать его сверху донизу, — отвечаю я тихо, больше себе, чем ей. Моё лицо начинает гореть, как только я понимаю, что она меня слышала.
Она смеётся и продолжает убираться.
— Так что тебя останавливает?
Я показываю на Логана.
— Он.
Её брови взмывают вверх.
— Логан не погладил тебя по шёрстке?
Она показывает пальцем в его сторону. Боюсь, как бы мне не пришлось делать ей искусственной дыхание — до такой степени она выглядит шокированной.
Я качаю головой.
— Меня-то он погладил. Но он не позволяет мне погладить его, — шепчу я в отчаянии. Понятия не имею, почему я говорю об этом с этой девушкой. Наверное, это из-за того, что она работает барменом. У них как-то само по себе получается влиять на людей, чтобы те открывались им и изливали душу. Считайте, и я вывернула себя наизнанку.
Эбби делает шаг назад с отвисшей челюстью. Она смотрит на меня так, словно у меня выросло две головы. Потом она улыбается.
— К чёрту, это вопрос времени, — говорит Эбби, закидывая голову и смеясь.
— Это не смешно, — надуваюсь я. — И не говори ничего Форду, ладно?
Она поднимает руку, словно обращаясь к богу, и говорит: