Меня переспросили:
– С Богатыревой?
– Я ответил: «Да».
На что мне сказали:
– Дина Борисовна не работает у нас уже пять лет.
– А как мне ее разыскать?
Вместо ответа положили трубку. Я не очень расстроился и залез в базу данных.
В Москве проживало четыре Дины Борисовны Богатыревых. Не так уж много. Очевидно, редкое имя, и мне, можно сказать, повезло. Две женщины сразу вылетели из моего списка. Одной не было и тридцати. Другой перевалило за семьдесят. Я мог, конечно, позвонить им по телефону, но в моем случае лучше разговаривать с человеком, глядя ему в глаза. Мне так понятнее. Глаза тоже могут многое рассказать такого, чего не договаривает язык.
Я все еще жил ощущениями. Однако я переписал все телефоны на листок и убрал его в телефонную книжку.
После обеда пошел дождик и мне пришлось надеть плащ и кепку. Конечно, в таком наряде я очень отличался от серой толпы и серого неба. Белая одежда и белый «мерседес», да еще черные перчатки. Белая ворона с черными лапками, по-другому не среагируешь. Но в данный момент это меня интересовало в меньшей степени, чем все остальное.
Эрик повез меня в город без всякого удовольствия. Боюсь, он уже доложил Антону о моих выходках и получил нагоняй. Положение шофера было незавидным.
Выполнять волю двух господ не просто, учитывая их несовместимые желания.
Мы остановились у метро «Багратионовская», и я велел ему ждать.
Найти дом, подъезд и квартиру садовника не составляло труда. Все совпадало с описаниями Дуси, но на звонок мне не ответили. По словам Дуси, Тихон человек пожилой, возможно, он плохо слышит, и я постучал в дверь локтем, стараясь не повредить кожу на пальцах. Дверь качнулась. Я ее толкнул, и она открылась.
Хозяина я нашел на кухне, но поговорить мне с ним не удалось: он был мертв. Старику проломили голову чем-то тяжелым, он лежал на полу в луже крови.
У меня тут же разболелся шрам на затылке. Трупов я еще не видел в своей новой жизни. Что касается предыдущей, то мне о ней ничего не известно, и, похоже, я не доберусь до истины, если дела пойдут таким образом.
Я склонился над покойником, снял перчатку и пощупал его руку. Она сохранила тепло живого тела. Тихон умер совсем недавно. Надо сказать, что кровь и мертвец меня вовсе не пугали. Я сам побывал в шкуре мертвеца, и чужая смерть на меня не произвела впечатления.
Я прошел в комнату и осмотрелся. Чисто, убрано. Скромное жилье одинокого пенсионера. Вероятнее всего, оно так и должно выглядеть. На обеденном столе, стоявшем посреди комнаты, лежал семейный альбом с фотографиями. Я подошел и пролистал его.