Пропавшая (Плотников) - страница 37

— Если я правильно понял, то наркотик, как его, «грани»? — разработан имперцами для работы с памятью человека, верно?

— Па-ап?

— Дальше. — Я сделал знак не перебивать меня. — Этот препарат опасен, но не летален, человек после применения возвращается примерно в то же состояние, в котором был, так?

Егор машинально кивнул, Василиса нахмурилась.

— И последнее — Вася может переписать информацию, не осознавая, это тоже я правильно понял?

— Отец!

— Папа!!! — Дети, не смотря на слабость, синхронно вскочили. — Ты же не…

— Дозировку вы можете считать у Мерха в голове. Я принимаю препарат, Лисса переписывает мне память… донора, сколько получится, потом действие прекращается — и вуаля. Информация сама «распакуется» моей голове. Ну и вы сами сказали, что настолько хорошо меня знаете, что угадываете мои мысли… так что, надеюсь, не сотрете любимому папе в мозгах что-нибудь… ненужное.

Дети смотрели на меня огромными глазами, и в них смешалось столько всего, что я и не пытался угадать отдельные эмоции. Зато сам я, на удивление, испытывал не страх и не достаточно логичные опасения за исход придуманной «на коленке» процедуры — нет, меня распирала идиотская гордость. Смогу! Все-таки смогу защитить детей. Ната будет мной гордится, если… КОГДА мы ее найдем!

У меня никогда раньше не было опыта приема наркотиков. Впрочем, едва ли «грань» можно было назвать наркотиком в прямом смысле этого слова — психотроп, вводя человека в измененное состояние сознания, вовсе не вызывал «чувства невероятного наслаждения». А вызывал он… боюсь, нужных слов, чтобы описать, что я чувствовал, находясь под воздействием допросной химии имперцев, я просто не подберу. Когда ты как бы проваливаешься сам в себя, и твоя голова изнутри становится похожа на железнодорожный вокзал, смешанный с многоярусным автоматизированным складом и библиотекой. Тебе становится доступна любая часть памяти, более того, ты можешь выгрузить ее на виртуальный поезд — в виде мешков, ящиков и прочей тары — и перевезти в другое место. Например, поместив воспоминания в оперативную зону, можно вспомнить что угодно настолько подробно, насколько это вообще возможно — с эффектом максимального присутствия… Это «безобидное развлечение», повторяемое раз за разом, сломало разум Мерха — впрочем, с головой у него и так было не все в порядке. На земные годы мужику было шестьдесят пять (!!), а он, видите ли, посчитал, что «жизнь кончена», эмо-инфантил хренов. Проблемы на работе, никому не нужен, живет один, интроверт, ни с кем не общается, старается все делать в одиночку, скорбит втихаря о «старых добрых временах»… и страдает от того, что жизнь не удалась.