— Я напишу пьесу о двух художниках-декораторах, — зашипела Аннабель. Она была звездой Голливуда и писала пьесы для Бродвея. — Я разнесу вас обоих в пух и прах.
Маги решила использовать шанс.
— Может, тебе лучше написать об актрисе, жизнь которой разрушил ее партнер? — спросила она с надеждой в голосе.
— Зачем? — парировала Аннабель. — Кого интересует такая скучная тема.
После этого Маги оставалось только направиться к бару и налить себе тройной виски Она не знала, какая жидкость попала в ее бокал. Главное, чтобы была тройная крепость.
— Все складывается великолепно, Генри, — объявил Алекс продюсеру, менеджеру и адвокату несчастной Маги. — Если ей не удастся произвести сенсацию отказом играть в вашей пьесе и уходом со сцены, она, наверняка, раскаявшись, придет к нам, простит нас, и все пойдет по-прежнему.
— Вы опять делаете слишком поспешные выводы, Алекс, — предостерег Генри Мортимер. — Посмотрите, как она много пьет. Она пьет для храбрости.
— Она налила тоник. Он не добавит ей храбрости.
Маги отошла от бара и толкнула Сельду в сторону, расчищая себе дорогу. С пылающими гневом глазами она шла прямо по направлению к Алексу и Генри.
— Вы правы, — заметил Алекс. — Я поспешил.
— Алекс Рейнольд, вы не только разрушили мою карьеру, но и погубили мою жизнь, — говорила Маги с тем выражением лица, которое она принимала, играя Марию Стюарт, в последней сцене по пути на эшафот. — Я не желаю больше видеть вас никогда в своей жизни. Одна мысль об этом вызывает у меня элегию!
— Аллергию, — поправил Алекс.
— Элегию, — утверждала Маги.
— Нет, сахарный кусочек, ты считаешь, что реагируешь на меня аллергически, то есть у тебя аллергия.
Маги дважды топнула правой ногой.
— Нет, таракан, я говорю, что я становлюсь элегической, когда я вижу тебя, то есть у меня элегия! Кроме того, как только я вижу таракана, у меня начинается зуд!
Алекс кивнул Генри и показал на Маги.
— Я же говорил, что она имеет в виду аллергию!
— Ах ты, жалкий паразит, — только и смогла выдавить Маги, повернулась на каблуках и стала искать в толпе гостей хоть одну человеческую душу, которой бы она могла поведать о своем страдании. Так как Альберт Швайтцер умер, она схватила совершенно неизвестного блондина и закружилась с ним в вальсе.
— Вы великолепно танцуете. — Молодой мужчина буквально поедал Маги своими фиалковыми глазами.
— Я всегда великолепно танцую, когда смертельно несчастлива, — промолвила она голосом героини «Дамы с камелиями».
— Расскажите мне подробнее, что с вами случилось. — В фиалковых глазах стояла печаль.
Маги остановилась посреди танца и с благодарностью схватила руку молодого мужчины.