— Долго рассказывать, — я снова увидела в её глазах слезы. Нет, так не пойдет! Ещё одного сеанса истерики я просто не выдержу. Вскочив со своего места, подхожу. Приобняв за плечи, поднимаю со стула и усаживаюсь вместе с ней на колченогий диванчик возле стенки.
— Тин… — девчонка оборачивается на моё обращение, но по выражению лица я понимаю, что так её еще никто не называл, — Извини. Как лучше тебя называть?
— Меня по-разному называли… — легонько улыбнувшись, хлюпает носом, — Называй как хочешь! Мне нравится… честно.
— Тина, я обещаю, никто не причинит тебе вреда… Я сумею тебя защитить.
— Я знаю.
— Расскажешь? Тебе самой станет легче, вот увидишь… Человеку необходимо иной раз выговориться.
— Я расскажу…
Не буду пересказывать в подробностях весь процесс «изливания души», скажу только, что в нем было все — и рыдания в жилетку, то бишь в мою рубашку, и тихое баюканье в руках, то бишь моих, и вежливое молчание, то бишь моё… Короче, нормальный женский разговор получился — всего понемножку! Я впитывала новую информацию, на ходу обмозговывая ее, и в итоге так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как Кристина замолчала… А когда до меня наконец-то это дошло, я обнаружила, что девушка успокоилась и …заснула у меня на плече. Так я и продолжала сидеть на диванчике — обняв её и боясь потревожить. Благо, что работы, как ни странно, было немного… К тому же мне предстояло ночное дежурство по району, так что… Не грех и отдохнуть немного. Закрыв глаза, я откинула голову на спинку дивана и задремала. Разбудила меня Кристинка, заворочавшись у меня в руках и устраиваясь поудобнее. Я взглянула на часы — почти час прошел, как я вырубилась… Пора бы и работой заняться. Аккуратно встав с дивана, осторожно укладываю девушку и с хрустом распрямляю затекшую спину. Оборачиваюсь… Я не вскрикнула от неожиданности только благодаря характеру, выработанному годами упорной борьбы с собой. Наш диванчик был наполовину спрятан шкафчиком от остальной комнаты, поэтому я не видела Лешку, сидя на нем. И сейчас, его присутствие в комнате стало для меня абсолютной неожиданностью. Сделав глубокий вдох и мысленно подготовив себя к приколам и поддевкам, спокойно выхожу на свет Божий. Как ни странно обошлось без кровопролития и чрезмерного ехидства… Делая вид, что его безумно интересует книга, лежащая у меня на столе, он изрек: «А поцеловать?!», после чего посмотрел мне в глаза самым невинным взглядом, на какой был способен.
— «Я тебя поцелую… потом… если захочешь…» — процитировав знаменитый фильм, пинком сгоняю его со стула, — Хватит фигней страдать! Надо и поработать все ж таки…