– К чему все это? – удивился помощник.
– Как не странно, но Егор сошелся с нею недели две назад, и Дарья возомнила, что сразу двух убьет зайцев – сестру, сделав Егора вдовцом, и Аграфену, посадив ее за убийство. Подозрительным было, что в конце нашего первого с ней разговора, она начала оговаривать Аграфену.
– А вдовец?
– Что ему, если женщины к нему липли, словно мухи. Каждая из них хочет счастья только самой себе, маленького женского счастья.
Жертвы поневоле. 1873 год
Экипаж остановился, улицу перегородила телега. Крестьянин с испугу бегал вокруг лошади и создавал больше сутолоки, чем стремления побыстрее освободить проезд.
– Я его, – поднялся со скамьи экипажа городовой, присланный в качестве посыльного из 3 участка Спасской части.
Иван Дмитриевич удержал полицейского, положив руку на плечо.
– Вот, что, голубчик, расскажи еще раз, что стряслось.
– В седьмом часу, – городовой, чувствуя неудобство сидения перед начальником сыскной полиции, порывался встать, но не имел возможности, поэтому краснел, словно девица, – ко мне подбежала женщина и рассказала, что в чайной Ащихмина совершено убийство. Я, согласно инструкции, осмотрел комнату, в ней убитая женщина и три ребенка, занял пост у дверей чайной, чтобы туда никого не пускать и послал за приставом и доктором. Господин Крутулевский прибыл первым.
Это доктор, – уточнил Путилин.
– Так точно, он осмотрел трупы и распорядился отправить двух детей в больницу, так как они еще дышали.
– Далее.
– Вслед за доктором прибыл господин пристав.
– Константин Кириллович?
– Так точно, господин Галатов и ихний помощник.
– Если не ошибаюсь Людомир Карлович? – Путилин всегда держал в голове не только фамилии, чин, но и имя и отчество не только приставов. но и их помощников, а иной раз и фамилии делопроизводителей.
– Ваша правда, – произнёс городовой, но тут же себя поправил, – так точно, Ваше Превосходительство, – полицейский присвоил Ивану Дмитриевичу следующий чин по табелю о рангах.
– Я же, голубчик, тебе сказал называть меня Иваном Дмитричем, – Путилин смотрел на суетящегося крестьянина, справившегося с лошадью и теперь сворачивающего в маленький переулок.
«Опять застрянет!» – мелькнуло в голове начальника сыскной полиции, но он тут же посмотрел на робевшего городового.
– Так точно, Ваш… Иван Дмитриевич, – полицейский выговаривал четко каждое слово.
– Какой год в полиции?
– Шестой. Ва… Иван Дмитриевич.
– Из отставных?
– Так точно.
– Всякого пришлось повидать на прежней службе?
– Не без того, – улыбка вышла на лице вымученной, – когда на армейской службе кровушка льется, то привыкаешь, а тут. – он хотел махнуть рукой, но сдержался, не посмел в присутствии статского генерала.